Женя повернул голову. В окошко с толстым стеклом било солнце, и еще там плыли облака, и что-то кружилось, быстро-быстро, как крылья дракона.
Потом он ощутил на лбу теплую руку матери и снова уснул. Ему снилось, что он летит на драконе — веселом золотом драконе, высоко-высоко над землей, и все дальше от нее — печальной, страшной, изрытой шахтами, отравленной земли.
* * *
— Ну вот, был один дурак в семье, теперь двое, — говорила мать. Она пекла пирожки на кухне, а отец ей, наверное, помогал.
Женя слышал их из-за перегородки.
— Был один дурак и дура, а теперь все три! — отозвался отец.
«Это они про меня и про Славика, — понял Женя. — И еще, наверное, про себя».
Ему стало стыдно и как-то тоскливо.
— Говорил, надо было его сразу обратно отправить, — сказал отец сердито.
— Так каникулы же. Я ж думала, там как у нормальных — отпускают в семью… Чего им там делать? Надоело за зиму-то…
Уколы да таблетки.
— А теперь что? — крикнул отец. — Теперь и младшему уколы и таблетки!.. Это все ты, ты виновата. Ты ведь Славку с детства била. По голове же била!..
На кухне что-то грохнуло. Женя испугался, втянул в голову плечи: сейчас они подерутся.
Но мать заплакала.
— Била… И кляну себя день и ночь… Так я на работе целыми днями, приду, а тут… Каток в комнате ведь устроил! Балкон открыл, воды на пол налил — сидят, все синие, ждут, когда подмерзнет… А ты — отец, мог бы их тогда на каток сводить!
И опять что-то грохнуло.
— Мама! — крикнул Женя.
Над ним появилось испуганное лицо матери.
— Мам, вы зачем ругаетесь?
Она снова заплакала, стала гладить его по голове.
— Славика увезли?
— Увезли. Там ему будет лучше…
— А летом он приедет? На каникулы?
Мать промолчала, а из кухни донеслось:
— Таких не отпускают!
Женя отвернулся к стене, на которой были нарисованы звезды, планеты и драконы — Славик когда-то гуашью на штукатурке нарисовал, ох и попало же ему за это! — и заплакал.
* * *
А потом они уехали из города, навсегда. Уехали одними из последних. Остался дом с выломанными дверями, оконными рамами, перилами — всем, что могло гореть, чем топили «буржуйки» зимой.
В последние дни перед отъездом Женя все ждал: вот-вот за окном появится Славик на золотом драконе. Он заберет его отсюда. Женя сядет за Славиком, на чешуйчатую блестящую спину, между золотыми крыльями. И они улетят навсегда. Но Славик так и не прилетел.
Потом они уехали — далеко, в Сибирь, в старый заснеженный город. Столько снега Женя и представить себе не мог: зимой сугробы наметало выше заборов.
