Прежде всего вспоминается колбаса «Конская», которой нас кормили в пионерлагере. Мне тогда было лет 8—9. Судя по вкусу, конина в ней действительно присутствовала. Наверное, И. В. Сталин, раздраженный преимуществом немецких танков перед конницей Буденного, на которую он возлагал большие надежды, приказал пустить всю эту конницу (жаль, что не вместе с Буденным) на колбасу.
Мне эта колбаса казалась сказочно вкусной, ее давали на завтрак ежедневно. Дома у нас колбаса, если появлялась, то не сама по себе, а в качестве вложения в белорусский кулеш, который часто варила моя мама. Рецепт этого кулеша вы не найдете ни в одной поваренной книге. Он несколько напоминал по виду заваренный картофельный клейстер. Таким клейстером мы клеили обои. С комочками, но главное — этот клейстер божественно пахнул колбасой и обрезками прикопченой ветчины, и съедался очень горячим. Я любил этот кулеш, но, по мере роста благосостояния нашей семьи, мама варила его все реже, а потом и вовсе перестала. Вот с тех пор любой запах копченого мяса вызывает у меня слюноотделение.
Когда я стал постарше, колбаса появлялась на праздники, но опять же, не как индивидуальный продукт, а в качестве составляющего салата оливье, без которого не обходился (и до сих пор не обходится) ни один праздничный стол. Но не конская, а нежнейшая ароматная любительская. Жаль, что в оливье ее добавляли так мало.
Еще вспоминается, как праздник, колбаса под названием «Брауншвейгская». Я учился тогда в институте. Так как я жил на полном мамином обеспечении, то стипендию пропивал, проедал и тратил на книги (представьте, на это все хватало). На Сумской улице ласкал взгляд Тараса Шевченко (по версии Манизера) очень интересный гастроном, в котором появлялись периодически нестандартные продукты.
Я не знаю структуры советской торговли, но почему-то продовольственные магазины имели вовсе не одинаковый ассортимент, как это можно себе представить, исходя из принципов планового хозяйства и тотального распределения. То есть, оставаясь по форме государственными, магазины по внутренней сущности были частными, и каждый завмаг искал разные пути для того, чтобы в его магазине появлялся интересный товар. Например, в одном захолустном магазинчике на окраине Харькова часто появлялись настоящие грузинские вина, и весть об этом распространялась среди любителей быстро. А в гастрономе на Сумской всегда взгляд приковывали армянские коньяки и портвейны, которых больше нигде в Харькове не продавали. А какие названия: «Аштарак», «Айгешат»!
