В начале пятидесятых годов иностранный язык начинали преподавать в третьем классе. Нас начали обучать испанскому языку, видимо, в память об испанской гражданской войне, в которой принимали участие советские добровольцы в составе интербригад.
По-моему, испанский — самый простой язык в мире. Начиналось обучение со слов «здравствуйте; до свидания; собака и осел». Несколько странный набор, но я эти слова помню до сих пор. Однако вскоре преподавание иностранного языка в третьем классе отменили и передвинули на пятый класс, а там уже испанский заменили на немецкий.
Когда я учился в десятом классе, мама нашла мне частную преподавательницу немецкого языка, чтобы усилить мои шансы при поступлении в институт. Бывшая фрейлина императорского двора (сколько же ей было лет в 1960 году?), по-русски говорила с сильным акцентом. Сухонькая старушка жила в подвале дома напротив Дворца пионеров (сейчас — Дворец бракосочетания), в махонькой без окон подвальной комнатушке, куда вела крутая лестница. В комнате пахло отчаянной нищетой и книгами на немецком языке, напечатанными готическим шрифтом, в старинных кожаных переплетах. Конечно, фрейлина методики преподавания не знала, заставляла нас только читать немецкие книги и рассказывала немецкие анекдоты на немецком языке. Немецкие анекдоты — совершенно не то, что русские, это небольшие рассказики с довольно неожиданным финалом. Почему-то она любила анекдоты об Эйнштейне.
Приведу один из таких анекдотов в сильно сокращенном виде, в моем переводе на русский язык.
Как обычно водится в анекдотах, на каком-то приеме одна высокопоставленная особа попросила гения по-простому объяснить ей теорию относительности. В ответ тот рассказал следующую историю. Шел он однажды летом со слепым от рождения другом по улице. Стояла жара. Эйнштейн говорит: «Очень жарко! Я бы с удовольствием выпил сейчас холодного молока!». Слепой говорит: «Холодного — это я понимаю, но что такое молоко?». Эйнштейн: «Молоко — это такая белая жидкость». Слепой: «Жидкость — это я понимаю, но что такое белая?». Эйнштейн: «Белый — это цвет крыла лебедя». Слепой: «Крыло — это я понимаю, но что такое лебедь?». Эйнштейн: «Лебедь — это птица с длинной изогнутой шеей». Слепой: «Шея — это я понимаю, но что такое изогнутый?». Эйнштейну это надоело, он взял слепого за руку, вытянул ее и сказал: «Вот так — прямо». Потом согнул его руку в локте и сказал: «Вот так — изогнуто». «Спасибо, — с чувством сказал друг, — теперь я знаю, что такое молоко!».
