Дрожащий мост | страница 49
Из-за поворота выскочил мальчишка лет двенадцати. Притормозил и махнул: все в порядке? Я вздохнул. Глубже надвинул мокрую насквозь шапку. Тронулся с места, поднял мелкий, колючий снег. Никакого ущелья здесь не было, никаких крутых склонов и опасных виражей.
— Ну как прогулка? Удалась? — ехидно спросил парень из проката.
Забрал у меня лыжи и осклабился. Я не ответил.
— А ваши друзья еще наверху, — крикнул он мне в спину. — Бесшабашная парочка!
С удовольствием спустил бы его с горы на заднице. Голени ныли жутко. Когда я шел вниз, еще и ступни начало сводить болью. Я не погиб, но что мешало мне сделать вид, что чуть не погиб? С этой волнующей мыслью спустился в поселок и вошел в кафе под помпезной красной крышей. В нос ударил всепроникающий запах мастики для лыж. Кругом сидели спортсмены, мешали остатки адреналина с безалкогольными коктейлями.
Я сел у стойки, заказал горькое пиво. Бармен, как две капли воды похожий на надменного парня из проката, спросил, есть ли мне восемнадцать. Тогда я попросил кофе с молоком.
Они появились через полчаса, в шумной компании завсегдатаев местных трасс. Неудивительно. Эти чертовы спортсмены всегда находят друг друга. Я вяло помахал им, хотя предпочел бы остаться за столиком один. Ярослав просиял в ответ. Вся буйная компания подкатила к моему столику, обсуждая начатый без меня разговор. Сто пятая устала, но выглядела довольной. Под курткой у нее оказался черный свитер с высоким воротом, глаза ярко зеленели.
— Что мы тебе сейчас расскажем! — пообещал Ярослав.
Мне не хотелось слушать чужих историй. Я хотел рассказать, как сам только что разминулся со смертью на крутом склоне. Пусть это выдумка, но хороший рассказ только так и получается. Сто пятая ткнула в высокого блондина и зашептала с такой гордостью, как будто сама придумала:
— Его зовут Ян. Правда, необычное имя?
— Из таких, что не забудешь, — подхватила симпатичная темноглазая девушка, откинулась на стуле, пошевелила губами. — В честь кого советского мальчика назвали Яном, а?
— Зная моего отца, скорее, в честь Флеминга, чем Гуса, — с мрачным видом пошутил дылда.
— Не любишь вспоминать детство?
— А кто любит вспоминать детство? Только зануды. И писатели. Впрочем, это одно и то же, — рассмеялся Ян.
Я любил вспоминать детство. А их бессмысленного манерного разговора вовсе не понимал. Неужели Сто пятой нравятся эти люди? И Ярославу? Я попытался поймать их взгляды. Но они смотрели на новых посетителей — двух обветренных мужчин.