Карцова интересует причина возникновения пожара. Был ли кто-нибудь в школе? В каком состоянии были печи?
Кристина бледнеет. Ей кажется, что вопрос нацелен как раз в ее адрес.
— В печи и в плите не было ни единого уголька, все было затушено… Я проверяла дважды…
— Что она говорит? — обращается Карцов к учителю.
Поммер переводит, младший помощник кивает.
— Кто вышел из дома последний?
Марию вызывают к полицейскому. Она подходит не спеша, на руках у нее Сассь. Карцов оглядывает женщину долгим тяжелым взглядом.
— Мальчик все не засыпал. И я взяла его с собой к яанову огню. Я не знала, что Хендрик остался в доме.
Взгляд Карцова проницателен и недоверчив.
— А не сами ли вы пустили красного петуха, решили, что дом пустой и пусть себе горит.
Трудно понять, всерьез он так думает или только мрачно шутит.
— Зачем мне это? — криво усмехается Мария. — Сгорела вся одежда ребенка и мое новое пальто…
— А Ильвес курил? — продолжает следствие младший помощник.
— Да, курил трубку…
— Были у него здесь враги?
Не было. Старый, неимущий, какие у него враги…
Карцов кивает головой, для него картина ясна.
Тут Кристина вспоминает, что однажды она рядом с постелью солдата на полу нашла курящуюся трубку, когда сам Хендрик храпел в постели.
Карцову надобно составить протокол. Поммер отводит полицейского чиновника в сарай и сдвигает в сторону тряпье на верстаке. Лучшего письменного стола в Яагусилла — увы! — не осталось.
Чиновник садится на чурбан и раскладывает на верстаке свои бумаги.
Истина установлена, но нет чернил, чтобы засвидетельствовать ее на бумаге.
Поммер посылает Лео в волостное правление — занять у писаря чернил.
Свидетели ждут на дворе, когда их попросят приложить свою руку к протоколу.
В тот же вечер Мария с Сассем уезжает в город. Отец отвозит их на лошади к поезду. Сердце у Марии ноет — муж не приехал на яанов день в Яагусилла. Перед своим мысленным взором она уже видит самое худшее: у мужа роман, он ходит к женщине.
Жизнь возвращается в старое русло: ведь пожар — это еще не конец света. Об этом Поммер говорит и своим внукам, которые пытаются воспользоваться случаем и совсем отбиться от рук, каждый сам по себе. Поммер снова натягивает вожжи; даже живя на чердаке хлева и в халупе, можно вырасти вежливым и порядочным человеком. Именно в халупах и выросло немало во всех отношениях образцовых мужей отечества. Дети очень довольны новым образом жизни, на чердаке они предоставлены самим себе. Дедушке со своей палкой не дотянуться от бани до амбара, он не может требовать от них такого же порядка, как в школе, когда они подолгу не засыпают.
