Все возбуждены.
Но никак не сладить с Сассем. Ему словно тоже передалось всеобщее настроение, мальчуган все не хочет и не хочет спать, знай верещит. Каждый вечер ребенок засыпает отлично, но сегодня в него словно заползла черная змейка, как говорит Кристина.
Мария хлопочет: а вдруг ребенок болен, почему же он такой упрямый, ее сыночек, который обычно ведет себя вполне разумно.
Что ж, ничего не поделаешь, Поммер берет скрипку, все отправляются в путь, а Мария остается баюкать ребенка, покуда он не уснет; потом она, конечно, отправится вслед за всеми. Она опускает ребенка в кровать, складывает ручки и накрывает одеялом.
— Баю-бай, маленький, крошечный, золотце! — тихонько произносит Мария и гладит его по голове, затем садится на краешек кровати. Глаза мальчика смыкаются; мать рядом — и его охватывает сонный покой. В комнате уже сумерки, усыпляюще пахнут березки, в передней комнате тикают часы, и со двора доносится пиликанье сверчков.
Мария медленно, тихо встает с постели и идет к двери. Но едва она делает шаг-другой, как Сассь вскакивает в кровати и кривит рот серпом.
— На луки! — требует он.
— Золотце, кто же возьмет тебя сейчас на руки, сейчас надо спать. — Мария подходит к сыну и снова гладит его. — Золотце, малюсенький, мамин малыш!
Сассь слушает и озирается. Марии становится жалко его: ребенок в сумеречном углу комнаты, под березками, такой забытый и заброшенный, а тут еще хотят избавиться от него, уйти на игрище.
— На луки, — повторяет ребенок. — На луки!
Мария берет ребенка с кровати. Сассь обхватывает ее руками за шею.
— Ой же ты мой маленький, мое наказание, — жалобно вырывается у Марии. Она одевает ребенка. Разве можно оставить такую ягодку в темном доме в обществе стенных часов и сверчков!
Когда Мария добирается со спящим ребенком на руках до холма Пиррумяэ, яанов огонь уже горит в полную силу.
Шелковый флаг, серебряный парус,
в море ушел золотой корабль…
Серебристые голоса девушек звучат далеко в тихой ночи. Неотесанные мальчишки-пастухи хватают за нежные руки внучек Поммера, сперва смущенно и робко, потом все смелей и смелей.
Хоть и шторм и буря свирепеют,
все же я к тебе прийти сумею.
Мальчишки-пастухи гордо ходят вокруг огня, дым лезет им в глаза, но лица их смеются. Они уже сами взобрались на славный корабль и уходят в море, которого ни один из них не видел и многие никогда не увидят, потому что море далеко отсюда.
Первая забота Марии — уложить спать сына. Старый Кообакене милостиво одалживает отпрыску телеграфиста свой вечный кожух, и бабушка Кристина покрывает ребенка серовато-клетчатым пледом. И Сассь засыпает на Пиррумяэ под старым орешником, при отсвете полыхающего яанова огня, рука его под щекой сжата в кулачок.
