Мария здоровается с Краавмейстером, она помнит хозяина Луйтсы еще с тех пор, когда была девушкой, с той танцульки, когда он однажды пытался ее поцеловать. Но Краавмейстер не принимает ее приветствия, возможно, он его и не расслышал. Тем временем лошадь обмотала вожжи вокруг ступицы и, бедняжка, вынуждена повернуть в канаву. Телега заезжает колесами в ров, лошадь беспомощно останавливается.
Поммер протягивает вожжи Эмми, — та бесконечно горда этим, — спрыгивает на землю и идет выручать власть. Хутор Луйтса за лесом, когда еще там хватятся прийти за хозяином! Поммер пятит лошадь, выводит телегу вместе с пьяным вдрызг своим учеником из канавы, разматывает со ступицы перепачканные в дегте вожжи, обтирает их клочком сена и привязывает к грядке телеги, потому что Краавмейстер не может держать их, — и погоняет своего конягу.
— До чего страшно, когда напиваются до бесчувствия, — замечает Мария. Сассь смотрит с коленей матери на волостного старшину и, показывая на проходящую мимо лошадь, кричит: «Ёсать!» И вот карета Поммера въезжает в Яагусилла.
Кристина первым делом берет на руки Сасся и подбрасывает его, так что мальчик, икая, смеется. Бабушка хвалит его матроску, здоровый цвет лица и упитанность. Мария принимается сразу же за детей, узлы и корзинки. Ей кажется, что наверняка что-то разобьется или перевернется, на всякий случай она велит Ээди и Эмми встать поодаль от вещей. Детям не терпится уйти от взоров матери, в конце концов они в деревне, у дедушки. В Яагусилла их занимает все, что живет и движется, растет и пахнет, каждое дерево, постройка и тропа.
Поммер распрягает лошадь и пускает ее попастись за ограду, где она видна со двора. Он не решается отвести ее подальше — опять пошли слухи о конокрадах.
Когда он доходит до дома, супруга телеграфиста уже там, развязывает узлы, открывает корзины, достает городские гостинцы, располагается со своей детворой в школьном доме.
Им предлагают горячие ватрушки и молоко; когда дети начинают болтать за столом ногами и набивать за обе щеки ватрушки, как будто боятся, что съестное скоро кончится, Поммер смотрит на них сквозь очки таким суровым взглядом, что их берет оторопь. Вся власть перешла к дедушке.
Уже темно, когда Мария принимается мыть в кухне Сасся. Мальчик сонный, он верещит и плаксиво морщится. Мария поднимает ребенка к умывальному тазу, держит его между колен и моет лицо. Мальчишка упрямится и отворачивается.
— Сассь, маленький, вымоем сейчас тебе ротик, — уговаривает Мария. — Вот та-ак, вымоем губки, а то ты грязненький весь, как головешка… Вымоем теперь и лапочки. И ножки тоже. Та-ак… Вот теперь мальчик чистый, как рыбка.
