И утром на троицу, когда роса еще сверкает на траве и листьях, сквозь открытое окно веет в кухню запахами сирени и нагретой солнцем деревянной стены, Карл усердно уминает блины с медом и молоком. Собака сидит на задних лапах под столом, положив морду на колени молодому человеку, слушает и ждет, что и ей перепадет кусочек.
— Карл, скажи, ты наелся? — заботливо спрашивает Кристина. Ей кажется, что сын в городе ужасно похудел.
Карл бурчит недовольно: да, конечно, он же навернул сейчас целую стопу блинов!
Поммер бросает на жену осуждающий взгляд: разве Карл все еще младенец, скоро сам станет учителем, сам знает, сколько ему есть!
Кристина начинает прибирать со стола.
Мужчины выходят из дому, прихватив картузы, хотя могли бы в такой теплый день обойтись и без них.
— Мама, пойдем с нами! — говорит Карл.
— Мне незачем, у меня дел много, — отказывается Кристина, а самой приятно, что сын ее позвал.
— Ну, пойдем, мы ненадолго, — не отстает сын.
Кристина все еще отнекивается, но когда ее зовет и муж, а сын говорит: «Опять все вместе побудем, как бывало», — она соглашается, ставит посуду на край плиты, в ряд, и скрывается в задней горнице. Когда Кристина возвращается с подаренным дочерью цветастым шелковым платком на голове, она вновь молода, проворна и по-своему привлекательна.
Карл зовет Пауку. Собаке не надо говорить дважды, и в ее старых костях весна пробудила тревожные, беспокойные импульсы.
Миновав погреб и баню, они поворачивают на поле. Паука бежит впереди, устремив расширенные ноздри на юго-восток. За нею уверенным шагом идет Поммер, затем сын, и последнею ступает Кристина. Порой, когда кто-нибудь сходит с узкой тропы на поле, эта цепочка перемещается, а то и вовсе распадается.
Они счастливы, что идут по знакомым местам, идут все вместе. С каждым годом такие прогулки все реже. И все-то спешат дети, будто их огонь подгоняет. У старших дочерей свои семьи, Анна сердится на отца, да и Карл не так уж часто наезжает в отчий дом. Только в каникулы или по государственным праздникам. Поммеру было бы по душе, если бы сын после семинарии приехал на учительское место в Яагусилла. Здесь и родной дом, и народ знакомый, сорок два школьника, сам Поммер ушел бы с должности, заботился бы о лошади и корове. Сыну было бы легче. Карл по своему образованию мог бы, конечно, рассчитывать и на приходскую школу, да кто знает, в наше время нелегко найти такое место.
Школьный участок в Яагусилла маленький, да и земля не так уж хороша: песчаная и глинистая, местами надо бы прорыть канавы. Здесь встречаются всякие почвы. Земля не восполняет вложенного труда сколько-нибудь обильно, скорее напротив, но она завоевана тяжким трудом, освоена, и другого такого клочка земли нет больше у Яана Поммера под солнцем. А в прочие светила он не верит.
