- Можно вас на пару слов?
Женщина, словно загипнотизированная, поднялась с дивана.
- А в чем все-таки дело? - с тревогой спросила Неподражаемая. - Ты их знаешь?
- Знает, знает. А как же! - Резиновая Улыбка прижал руку к сердцу. - Да вы не беспокойтесь. Всего лишь разговор.
- А тут нельзя?
- Увы. Это очень личное.
- Мы без тебя не начинаем! - сказала Неподражаемая в спину безмолвно уходящей подруге.
Резиновая Улыбка обернулся на пороге:
- А вот это напрасно. Мало ли, заболтаемся… А концерт сегодня был просто люкс. То есть по всем мировым стандартам!…
Дверь за ушедшими захлопнулась и тут же приоткрылась снова.
- Можно? - спросил негр Коля, балансируя подносом.
Он ловко сервировал стол. Выждав в тишине минуту-другую, Неподражаемая решительно встала:
- Пойду все-таки взгляну, как она там. Что-то мне это все не нравится.
Она прошла к выходу, где стояли двое в камуфляжной форме.
- Моя подруга не выходила?
- Уехали в джипе. Минут пять назад.
- Что это за люди были? Как они сюда прошли?
Охранники переглянулись.
- Контора, - сказал старший. - Очень крутая контора. Наши тут не пляшут. Это все.
Допытываться было бесполезно. Неподражаемая на внезапно ослабевших ногах вернулась в кабинет, бросив по дороге испуганно таращившемуся Коле:
- Принеси мне тоже стакан водки!…
Она уже знала: случилось что-то непоправимое…
Год 1977-й. Журналистка
Евгения стояла у окна, приканчивая очередную пачку сигарет. Дождь занудно барабанил по стеклу, и Евгения не сразу услышала звонок в прихожей.
«Вероника! Вернулась все-таки!» - подумала она и с бесстрастным выражением на лице пошла открывать.
Но на пороге возникла незнакомая голубоглазая пухлогубая девчонка, вымокшая до нитки. У ее ног стоял мокрый чемодан.
- Вам кого? - хмуро спросила Евгения.
- Тетя Женя, это я, Мила, - сказала девчонка, непонятно улыбаясь.
События последних дней совершенно вытеснили у Евгении из головы то, что к ней должна приехать двоюродная племянница из сибирской глуши.
В незапамятные времена Евгения сама проделала тот же путь и, с первой же попытки зацепившись в столице, никогда больше не возвращалась в родной город. У нее сохранилось только воспоминание о гигантском смрадном облаке, всегда висевшем над домами этого «сибирского Чикаго», прозванного так за невероятную концентрацию заводов, среди которых первенство держал знаменитый Сибирский металлургический комбинат, куда следовало бы водить грешников, чтобы показать их будущее - картину ада.
- Так-так, - сказала Евгения, глядя на племянницу без особой радости. - Притащилась, значит. Ну входи!
