Неожиданно для всех она оказалась по истории среди самых безнадежных двоечников. Аркадий Михайлович вызывал ее к доске чаще остальных и принимался терзать ее дополнительными вопросами до тех пор, пока она не замолкала в растерянности.
Он понимал, что поступает несправедливо, наказывая Миледи за собственную влюбленность, но иного способа скрыть свое расположение к ней не находил. Ситуация становилась совершенно неразрешимой, И вот, влепив Миловской очередную пару, Аркадий Михайлович сказал:
- Задержитесь после урока, Миловская. Так дальше продолжаться не может.
Класс после его слов шумно выдохнул: что-то будет! Миледи, улыбаясь, вернулась на место. И тут же раздался звонок. Все расходились, бросая на Миловскую косые взгляды, хихикая и подталкивая друг друга.
- Смотри, Миледи! - многозначительно сказала Братчик.
- Да уж, - поддержала Жанна.
- Может, тебя подождать?
- Да ну вас! - улыбнулась Миледи.
- Ты мне потом позвони, - сказала Жанна. - Обязательно.
Оставшись с Миледи один на один, Аркадий Михайлович прошелся по классу, потом сел рядом за парту и заглянул Миледи в глаза.
- Что происходит, Миловская? - спросил он участливо.
- Что происходит? - эхом отозвалась она.
- Может быть, у вас нет интереса к предмету? Или вам что-нибудь непонятно? Я всегда готов помочь. Вы только спросите.
- Что спросить?
- Ну, что-нибудь… По теме…
Аркадий Михайлович не находил нужных слов. Он вдруг с ужасом понял, что его предложение помочь - совершеннейшая туфта, всего лишь повод остаться с ученицей наедине, что все его придирки на уроках продиктованы этим желанием. Но рука сама, помимо его воли, легла на хрупкое плечико Миледи, и не было никаких сил противиться этому.
Под горячей мужской ладонью Миледи просто на глазах стала таять. Ее фарфоровый взгляд затуманился, пухлые губы приоткрылись. И Аркадий Михайлович окончательно потерял голову. Он притянул к себе расслабленное, податливое тело. Потом коснулся пересохшими губами ее лба, щеки, подбородка. Руки скользнули ниже, обхватывая тонкую талию все сильнее и сильнее. Миледи прерывисто вздохнула, закрыла глаза и прошептала:
- Лапа!…
Она никогда раньше не произносила этого слова, образовавшегося, как видно, от «лапочки». Но с этого момента всегда в схожих ситуациях ее готовность принадлежать кому-то до конца выражалась этим словом.
- Лапа!… - прошептала она еще раз и сама подставила губы.
Аркадий Михайлович, честно говоря, не был искушен в любовных играх. Под напором своего темперамента он действовал скорее по наитию. У Миледи тоже не было никакого сексуального опыта. Но за нее постаралась природа, наградившая Миловскую такой чувственностью, какой и опыт ни к чему.
