Она схватила пальто и не могла попасть в рукава, потому что ее всю трясло. Имоджин не могла поверить, что оказалась такой дурой. Зачем она поверила Валентину, когда он сказал ей в день второй свадьбы, что всегда был ей верен? Она так хотела ему доверять. Поверить в него. А оказывается, все это время он со своей любовницей глумился над ней за ее спиной.
Испытательные три месяца или нет, с ее стороны все закончилось сегодня. Подхватив сумку, Имоджин решительно направилась к двери. Завтра утром она первым делом свяжется со своим адвокатом, чтобы узнать, как скоро она сможет вернуться в свою квартиру, которую сдала в аренду. Ей невмоготу жить с Валентином под одной крышей. А затем она подумает о том, как распутать этот узел с повторным браком.
— Подожди, Имоджин. Остынь. Не уходи в таком состоянии.
Его слова прозвучали как приказ, и разъярили ее еще больше. Ему бы сейчас ползать у ее ног и молить о прощении. А он еще смеет ей указывать! Стоит тут такой спокойный и уверенный, снова разбивший ей сердце своим предательством.
— Не смей мне указывать, — резко возразила она. А затем с отвращением добавила: — Боже мой, да она видит тебя чаще меня. Зря мы пошли на поводу у твоей бабушки и решились на повторный брак. Надо было следовать первой реакции и разбежаться. Мы совершили ошибку.
— Послушай, прости меня. Это неудачное стечение обстоятельств. Я никогда не лгал тебе насчет Карлы. Это абсолютно точно.
— Но ты не поспешил сообщить мне, что вы вместе работаете. Она вернулась из Африки вместе с тобой? Вам было хорошо и уютно вместе все это время?
Выпалив эти слова, она поняла, что это реакция на стрессовую ситуацию, в которой она оказалась. Если ему было хорошо с Карлой, зачем он обратился в брачное агентство Алисы Хорват? Зачем так настойчиво просил дать их браку второй шанс, если они оба сначала были против?
Валентин помрачнел.
— Знаю, ты мне не поверишь. Но я и сам себе не верю, хотя и собирался рассказать тебе о Карле в подходящий момент.
— И когда, интересно, наступил бы этот подходящий момент? — ядовито ухмыльнулась Имоджин.
Ее гнев, подогретый всплеском эмоций и адреналина, начал испаряться, уступая место печали и смертельной усталости, моральной и физической.
— Я пошла домой, — удрученно сказала она. — Я больше не могу.
— Я отвезу тебя.
— Лучше я возьму такси.
— Я сказал, что отвезу. Это не обсуждается.
— А как же тележка? Надо…
— Черт с ней, с этой тележкой, — нетерпеливо возразил он. — Я попрошу кого-нибудь этим заняться.
