На вокзале одного восточнопрусского городка смеющиеся девушки протянули нам в купе освежающие напитки и цветы. Когда под плеск рук, выкрики и смех поезд пришел в движение, один пожилой господин с почти гневным лицом бросил нам экстренный выпуск газеты. Мы открыли ее и начали читать. Италия объявила войну Австрии…
Уже долгое время никто ничего другого и не ожидал. Среди нас многие еще в Берлине бились об залог, что нас даже могут бросить на итальянский фронт. Сейчас предательство итальянцев черным по белому стояло в газетах, открыв нам свою безобразную рожу. Ненадолго стало тихо. Потом посыпалась крепкая и громкая брань. Один из самых младших среди нас, который не так давно закончил одиннадцатый класс школы * (прим. пер.: или шестой и седьмой классы гимназии), насадил листок на острие своей шпаги и помахал им в окно. Несколько белых девичьих рук шаловливо и весело помахали ему вслед. Старый пруссак в своем черном сюртуке стоял неподвижно и смотрел на нас чуть ли не с угрозой. Вокзал ускользал назад. Толпа людей на вокзале сжалась. Несколько светлых, ярких пятен, и черный мазок посередине… Потом исчезло и это. Только листок с большими гневными черными буквами еще лежал на красном плюше нашего купе. Одна рука вслед за другой поднимала его, пока, наконец, один кулак не бросил скомканный листок в угол.
Разговор уже давно направился в другое русло. Молодой институтский преподаватель из Берлина, который добровольцем сражался во Фландрии вместе с полками, состоящими из молодых ребят, рассказывал об аде на Ипре.
Мой взгляд случайно упал на Эрнста Вурхе. Он тихо сидел в своем углу, но его светлые веселые глаза бегали наперегонки с майским солнцем над раскрытыми страницами книжки, которая лежала у него на коленях. Это был его Новый Завет. «Эрнст, дружок, ты спишь?» — подтрунил я над ним, так как он избегал участия в наших разговорах. Он внимательно и сердечно посмотрел на меня. Затем он быстрым радостным движением протянул мне черный томик и указал пальцем на строки. «Опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня» — прочел я. Мне показалось, что я его понял. «Италия?» — спросил я. Он кивнул и указал пальцем на другое место в книге.
«Тогда один из них, по имени Иуда Искариот пошел туда и сказал им: что хотите дать мне, и я вам предам Его…» Я кивнул ему, и тут он стремительно перевернул несколько страниц. «И вот каким будет конец!» Его указательный палец остановился на жалких словах предателя: «Согрешил я, предав кровь невинную». И далее: «
