В прежние времена любая социальная пертурбация сопровождалась естественным отбором. Не могущие или не желающие адаптироваться под новую социальную реальность гибли вместе со своим потомством. Эти потери восполнялись в мирные периоды, через высокую рождаемость выживших. Такие пути больше неприемлемы. Люди слишком дорогие для экономики, чтобы можно было их терять, а контрацептивная революция не оставляет надежд на высокую рождаемость.
Место естественного отбора займет искусственный. Но отбираться будут не люди, а гены. Есть опасения, которые высказываются довольно широко, что таким образом сформируется некая новая господствующая раса, которая будет править миром и обычными людьми. Лично я этим прогнозам не верю. Все технологии довольно быстро становятся недорогими в использовании и, следовательно, доступными.
Уже появились сообщения, что первые генетически модифицированные дети родились в Китае и что они, якобы, не восприимчивы к ВИЧ и у них могут быть сверхспособности.52 Китай, страна с низкой рождаемостью, но с большими амбициями стоит перед необходимостью улучшать качество населения для осуществления социальных проектов и может первая пойти по пути генного улучшения населения.
Лично я с удовольствием бы улучшила себя. Вроде бы это возможно даже для взрослых людей. Зачем мне вирус герпеса и синдром Жильбера? Да забирайте их! Я согласна на то, чтобы меня исправили.
25. Что такое «достойная смерть»?
Но как бы тебя ни исправляли, все люди смертны…
Мы много говорим и читаем в последнее время о качестве жизни и как надо его поднимать. Но так мало слов о качестве смерти. А между тем, смерть такой же важный социальный процесс, как и рождение. Недаром так много ритуалов связано с тремя основными событиями человека — рождением, свадьбой и смертью.
«Вероятно, из всех жизненных проблем самой эмоционально тяжелой и пугающей является проблема смерти. Смерть вызывает у человека такой страх, что в нашем обществе эта тема по существу является запретной. Не имея возможности открыто обсуждать — или даже просто признавать — смерть, мы тем самым способствуем усилению ее власти над нами, подкрепляем неопределенность своего отношения к ней. Как мы уже отмечали раньше, большинство онкологических больных не столько боятся самой смерти, сколько того, что с этим связано. Их пугает перспектива медленного умирания, которое истощит родных и друзей как эмоционально, так и материально. Они с ужасом думают о предстоящих месяцах в больнице, вдалеке от близких, о бессмысленном, одиноком и полном страданий существовании. В их семьях нередко стараются избегать даже упоминаний о смерти. Когда больной только пытается заговорить о ней, он чаще всего слышит: „Не говори так! Ты не умрешь!“ И поскольку человек не может обсудить проблему смерти даже с самыми близкими людьми, его страхи, не находя выхода, продолжают копиться и расти…»
