— Но все же, что вам больше свойственно: ложь или правда?
— Я — Дева, мне по гороскопу положено слишком часто говорить правду.
И чаще всего — совсем не вовремя.
— Вы — добрый человек?
— Добрый.
— Вас много обманывали?
— Много.
— И вы прощали?
— Раньше меня достаточно было обмануть в мелочи, и я прекращал всякое знакомство с этим человеком. Позже непримиримость поутихла, я мысленно стал оправдывать обманувшего меня обстоятельствами и иными причинами. Но по-настоящему прощать так и не научился.
— Чему вы учили своих детей?
— Ничему. Многие бравируют этим, уверяя, что дети растут на их примере. Это верно только тогда, когда в семье принято каждодневно обсуждать все вопросы и все проблемы, и поступки взрослых не только на виду у детей, но они еще вдобавок знают подоплеку этих поступков. У нас, к сожалению, это принято не было и дети росли сами по себе.
— Это плохо?
— Думаю, что плохо. По крайней мере, это быстро исключает родителей из воспитательного процесса.
— Вы знаете историю своего рода, своих предков? Кто они были?
— Не знаю. Моя мать, как я узнал после ее смерти, была незаконнорожденной дочерью моего деда, хотя он и удочерил ее по всем существовавшим тогда законам. И я сам — незаконнорожденный, отца своего никогда не видел. Предполагаю только, что у меня — по отцу — есть братья или сестры, причем старше меня. А род предков по линии деда — видимо, древний и обширный.
— Вы хороший руководитель?
— Плохой. Я не умею руководить людьми.
— Но вам ведь приходилось это делать? Я знаю, что под вашим руководством разработаны крупные проекты, созданы интересные установки. И даже новые структуры в духе времени.
— Да, все это было. Но удавалось лишь то, где было не руководство, а диктатура. Как правило, условия бывали таковы, что времени на нормальную работу не было. Была жесточайшая диктатура — делай так, как тебе сказали, и не умничай.
— Никакой инициативы? Шаг вправо, шаг влево?
— Не совсем. Была четкая постановка конкретной частной задачи, а дальше исполнитель действовал сам. Одним нужно было давать очень ограниченные, узкие задачи, другие были способны выполнять более емкие и менее формализованные задачи, но в любом случае это была диктатура.
— И такой метод руководства приносил положительные результаты?
— У меня сложилось впечатление, что только так и можно руководить.
— Как вы относитесь к женщинам?
— Положительно.
— А конкретнее? Любите ли вы женщин? Любят ли они вас?
— Женщин я любил и люблю. Со временем стал относится с большим, как мне кажется, пониманием. Любят ли меня женщины? Трудно сказать, лучше спросить у женщин.
