По пропеченной земле ползли тени, медленно, но верно сливавшиеся в единый покров, чтобы ненадолго утвердиться во владениях дня. Над входами в ресторации зажигались первые цветные огоньки, тонущие в зелени трельяжей, и даже звуки городской жизни: гудки автомобилей, шорох шин, стук каблуков – смягчались, становились таинственными и вкрадчивыми. В их строй все чаще врывалась музыка – не механические излияния динамиков, а бойкие синкопы джаз-бандов или басовитая медь духовых оркестров. Подсвеченные афиши вступали в борьбу за сердца и кошельки, обещая то Вертинского, всего один концерт проездом в Одессу; то сегодня и ежедневно в Зеленом театре звезд Художественного театра Хмелева, Яншина, Станицына в прославленной драме «Турбины»; то новый цветной боевик с Невиллом Синклером; а то и вовсе что-нибудь экзотическое: сеанс одновременной игры маэстро Алехина или лекцию писателя Казарцева «Грозит ли нам вторжение марсиан?». Обе столицы, да и провинция, спешили преподнести свои богатства временным обитателям крымских отелей и пансионов, пресыщенным морскими и солнечными ваннами.
Добраться до места, где Скромнова вроде бы видела Левандовского с Шахматовой, оказалось непросто. Так уж была устроена эта улица, что быстро миновать ее витрины, оформленные сведущими в своем деле декораторами, не была в состоянии ни одна уважающая себя женщина. Пусть охваченная войной Европа завела у себя моду на белье из парашютного шелка и рисуемые прямо на ногах стрелки чулок, парижские дома моделей, как и в мирное время, трудились вовсю, словно тяжелая поступь истории была им нипочем. И как Лиза ни спешила, она ничего не могла поделать со своими спутницами: неодолимый зов моды манил актрис, беспардонно пробуждая в них женское естество.
Лиза волей-неволей замедляла шаги, когда Скромнова с Грановской прилипали к очередной витрине, за которой красовались то коктейльное платье цвета соль-ферино с вышивкой из стекляруса, то накидка из кружев шантильи, то вечерний наряд с рукавами жиго. А потом заводили спор о том, идут ли к нему выставленные за соседним стеклом туфли из замши с аппликациями из серебряной кожи. А в следующем магазине уже сама Лиза засматривалась на сумку с фермуаром из стразов, которую было бы неплохо купить взамен похищенной. И чтобы внутри лежал менандьер в атласном конверте… Глаза разбегались при виде коробок пудры, тюбиков губной помады, духов от Скьяпарелли, Коти, Ланвэн и Пату и, конечно, шляпок, даже Лизу заставлявших забыть о цели экспедиции.
