Он уже собирался было включить полный передний ход, когда обнаружил, что «Багряный Скиталец» все еще стоит на прежнем месте, а его бронекапсула открыта. Сенсоры «Тура» легко разглядели и увеличили лицо Магнебода. К удивлению Гримберта, глаза старого рыцаря были открыты и осмысленны – и сейчас он пристально смотрел на «Золотого Тура». Однако их выражение, несмотря на высочайшую разрешающую способность «Тура» оставалось неясным.
Удивление? Недоумение? Отвращение?
Со стариками всегда так, с легким раздражением подумал Гримберт, машинально проверяя показатели орудийных систем и боекомплект. Многие из них превосходные воины, способные управляться с доспехами лучше, чем с вилкой в руке, но они не замечают очевидного – стареет не только плоть, которую они отказываются обновлять из-за своих нелепых обетов, стареет и ум. Теряя свойственную молодости гибкость, он ветшает, лишаясь своей главной способности – анализировать и видеть долгосрочную перспективу.
Эти старые рыцари все еще пытаются перемолоть сопротивление артиллерийскими залпами или залить горючим из огнеметов, не понимая, что куда большего можно достичь, шепнув слово здесь, отпустив намек там, и совершив пару элегантных финтов перед нужными людьми. Стратегическое планирование – вот, что выигрывает войны. Четкие, продуманные до мелочей, планы и их безукоризненная реализация, а вовсе не реактивные минометы и автоматические пушки. Вот почему многие из них со временем превращаются в балласт, хоть и не достигли возраста биологического угасания.
Прежде, чем Гримберт успел скомандовать выступление, мессир Магнебод что-то пробормотал, и сенсоры «Тура», проанализировав движение его тонких стариковских губ, мгновенно преобразовали его для Гримберта в аудио-звуковой сигнал. Движение было коротким, так что слово получилось лишь одно.
«Паук».
***
Три с половиной угловых секунды – совсем небольшая ошибка, входящая в допустимую погрешность баллистических вычислителей. Но этой ошибки хватило для промаха.
Гримберт скрипнул зубами, наблюдая за тем, как снаряд, который должен был угодить в грудь лангобардскому рыцарю, раскрошил угол здания, обрушив на улицу водопад из осколков черепицы и каменной пыли.
Ошибка. Он терпеть не мог ошибки, безжалостно уничтожая их еще тогда, когда они находились в спектре вероятного, до того, как они были в силах повлиять на исполнение запланированного. Однако время от времени они все-таки случались – словно насмешка Господа над всеми мыслимыми ухищрениями.
