- Лет на десять дольше положенного, - согласился Гримберт, - Но это его вина. Он сам издал ордонанс, запрещающий нам с графом Лаубером вызвать друг друга на поединок.
- Иначе ты бы сам уже пил вино из его черепа, а? – голос Алафрида стал едким, как уксус, Слушай внимательно, я сказал! Его величество считает, что эта история затянулась. Знаешь, никто не может похвастать тем, что читает его величество как открытую книгу, но я за долгие годы научился немного ориентироваться в его интонациях. Поверь, тебе бы не понравилось, с какой интонацией он это произнес. Вы в самом деле сумели утомить его – вы оба.
В наступившей тишине, душной от горящих в шатре благовоний, Гримберт услышал далекий рокот и лязг, доносящийся со стороны лагеря. Ему не требовалось выходить наружу, чтоб понять его причину. Боевые машины медленно оживали, сбрасывая с себя брезентовые кожухи, лязгали патронниками и нетерпеливо переминались на месте, проверяя железные члены.
- Я окончательно запутался, Алафрид. В какой роли ты прибыл сюда? Военачальника, торгаша или посла?
Сенешаль сверкнул глазами.
- Посла! – отрывисто произнес он, - Посла благоразумия! Император понимает, что ни ты, ни граф Лаубер не сможете отказаться от вражды. Вы оба слишком упрямы и честолюбивы. Никто из вас не протянет первым руку. Значит, нужно что-то, что позволит вам примириться, не унижаясь.
- И этим чем-то станет Арбория?
- Да. Победа – хороший повод забыть старые обиды. Арбория станет началом великого похода, про который будут веками слагать песни. А я позабочусь о том, чтоб на дележке лавровых венков не осталось обиженных. Вы вернетесь в Аахен как герои. Вы оба. Вам подготовят блестящую встречу, щедро наградят. Может даже, и Туринская марка и Женевское графство прирастут новыми землями за счет Лангобардии… Во всех соборах в вашу честь будут звонить колокола, а церковный Информаторий навеки занесет вашу славу в имперские летописи. Ну как тебе? Достаточная цена за старую никчемную вражду?
- Слава в обмен на спокойствие его величества?
- Да. И если ты не дурак, то примешь это предложение и возблагодаришь его величество за мудрость.
Гримберт промолчал несколько секунд, обдумывая следующий вопрос. Так, словно выбирал тип снаряда, который надлежало поместить в патронник.
- А Лаубер принял?
Сенешаль кивнул.
- Да. Почти не раздумывая. Он умный человек.
- В самом деле?
- Еще бы. Будучи в Аахене, он часто играет в шахматы с камерарием Папы. И обычно забирает себе три партии из каждых пяти сыгранных.Надеюсь, что ты не глупее него.
