.
«Знаешь, что нас с тобой объединяет, Ани? Мы – единоверцы. Это люди, которые задают себе схожие вопросы, прочли одни и те же книги, провалили одинаковые экзамены (многие из них потом пересдали) и обладают сходными предположениями. Мы с тобой, например, предполагаем, что все случайности предопределены волей мира; что мы еще раз обязательно встретимся, быть может, в других телах, под другими именами, но в любом случае узнаем друг друга. А два наших самых ярких различия – что я мужчина, а ты женщина и что ты умеешь готовить джем из перцев, а я нет. Ох, как же он звучит на бутерброде с вяленым мясом! Научи!»
Закидываю нарубленные ингредиенты в кастрюлю с толстым дном, засыпаю сахаром, поливаю лимонным соком, перемешиваю и начинаю варить на маленьком огне. «А чем, по-твоему, я занимаюсь, дорогой друг? Я просто делаю это, как дома – весело, напевая песни и пританцовывая! А ты чего ждал? Скучного урока? Это не про меня».
На кухню влетает Луиза-Мария. Она принесла стерилизованные банки, в которые разложим джем. «Пап, не будь занудой! Тетя Ани не профессиональный повар, она просто любит готовить – вкусно, красиво и необычно. Это ее магия. Так ведь?» Перемешиваю джем, соглашаюсь. Единственное мое заклинание на кухне Густава – «лишь бы не подгорело». Такое случается, когда готовлю не у себя.
Джем удался, девочка моя. Боялась, что вкус будет не тот, сейчас ведь на рынках перцы из теплиц.
«Ани, дожил я до семидесяти, много работал, два раза был женат, вырастил троих детей и вот недавно позволил себе вспомнить о мечте юности, на осуществление которой не было ни времени, ни возможностей. Поэтому я отложил ее до лучших времен и, чтобы уберечь от суровых реалий, спрятал на чердаке. В суете дней ее занесло пылью, хламом и, признаюсь, сомнениями. И вот нашел в себе смелость к ней вернуться.
В детстве я бредил белым фортепиано, на котором мечтал сыграть „Малагенью“ кубинца Лекуона. Слышала эту песню? Потрясающе звучит именно на фортепиано. С трудом достал ноты. Инструмент заказал, привезут на неделе. Осталось найти педагога».
Густав уже рассказывал о своей семье, но о пианистах в роду вроде не упоминал. Откуда родом твоя мечта, друг? А друг тем временем открывает бутылку совиньон блан, Луиза-Мария достает грюйер. На столе остывают банки с джемом, накрыла их одеялом, чтобы не теряли тепло быстро, иначе вкус испортится. На улице по-прежнему сыплет снег, но туман рассеялся.
«Нашей соседкой была пианистка с Кубы по имени Омара. Длинные волосы цвета черного винограда, нос-клюв, тонкие смуглые руки. Она бежала с родины из-за правящего режима и очень скучала по дому. Когда тоска Омары достигала пика (обычно это происходило в ветреные вечера), она играла „Малагенью“. Сквозь окно наблюдал за дергающимся над пианино профилем. Казалось, что, играя, она плачет».
