Наталья, все более изумляясь, глядела на мать, не понимая, куда та клонит.
Мамаша долго обдумывала, как бы деликатней изложить волнующие ее мысли, и начала издалека, чуть ли не с библейских времен. Она проявила потрясающую эрудицию, приводя исторические примеры того, как хорошие девушки ставили благо ближних превыше такого «пустяка», как собственная невинность.
— Даже с научной точки зрения, — мамаша ласково гладила руку Натальи, — ведь это чистой воды суеверие. Возьмем, к примеру, меня.
И тут Наталья услыхала такие «подробности», что у нее от удивления вытянулось лицо.
— Мамá, зачем вы мне это рассказываете? Мне вовсе не обязательно знать, кого вы любили до папеньки.
— Ты, доченька, сейчас все поймешь. Повторяю: наша семья находится в крайней нужде. Неужели у тебя очерствело сердце и ты не желаешь замечать, как бьются твои родители, чтобы снимать этот флигель, чтобы содержать кухарку и горничную, чтобы вас, моих любимых детишек, поить, кормить, обувать! — Тут Дарья Семеновна изобразила крайнее отчаяние и даже уронила слезу.
— Я скоро выйду замуж и буду вам помогать. На той неделе меня придут сватать.
Мамаша живо подхватила:
— Вот в этом все дело! За пустяк, о котором я тебе говорила, банкир отвалит нам кучу денег. И тебе на подвенечное платье достанется.
— Какой банкир? Какие деньги?
Мамаша в самых обтекаемых выражениях изложила суть своей просьбы.
Наталья, не помня себя от гнева, вскочила с диванчика:
— Да как вы смеете? По своей воле — лишиться чести! И это вы называете «пустяком»? Для меня это не пустяк… Я лучше утоплюсь.
Мать взъярилась, резко переменила тон:
— А ты знаешь, что этот самый банкир, если ты ему откажешь, всех нас обесчестит? Не тебя одну — всех Скобло-Фоминых! У него в руках такой документ против нашей семьи!
Наталья горько зарыдала, уткнувшись головой в стену.
Мать опять переменилась, начала гладить ее по спине, приговаривать:
— Не плачь, дурочка! Мне и самой тебя жалко. Хочешь, вместе поплачем? Да выхода у нас нет. Ведь ты не желаешь, чтоб твоя мамочка страдала? Сделай, как я прошу. Умоляю! Хочешь, на колени встану? Оставь свою строптивую непокорность.
Повернув заплаканное лицо, Наталья сквозь слезы спросила:
— А как же я своему жениху в глаза смотреть буду?
Мать по-своему поняла этот вопрос:
— А он ничего не узнает! У Андрея есть такой медицинский профессор, большой мастак! Он так у тебя все обратно приладит, что не только твой муж, сам черт не разберет.
Наталья с обидой покачала головой:
