Ди явно хорошо подготовила их визит. Один из охранников провел их через все посты охраны, и в конце концов они оказались в обычной, старой, голой комнате для допросов. Они сели по одну сторону стола, изрисованного каракулями. И стали ждать.
Минут через десять дверь открылась и двое мощных санитаров ввели мужчину, седого и покрытого морщинами, хотя ему было не больше тридцати двух лет и его лицо еще сохранило мальчишеские черты. Он приостановился, посмотрел на Бергера и в тот момент, когда он перевел взгляд на Блум, не изменив выражения лица, оба одновременно подумали о наркотиках.
Контрабанда ножей, огнестрельного оружия, наркотиков и даже бензина и дронов оставалась нерешенной проблемой региональных судебно-психиатрических клиник. Все это поступало с обычной почтой, и поскольку главный врач лично должен принимать решение относительно каждой посылки, которую хотят досмотреть, опасные вещи продолжали попадать в клинику, в руки самых опасных и непредсказуемых преступников Швеции. И без изменения закона ничего нельзя было с этим поделать.
Не только время оставило след на лице Карла Хедблума, не только разрешенные лекарства, но и с большой вероятностью метамфетамин.
– Ты узнаешь меня, Карл? – спросил Бергер.
Правое веко Хедблума дернулось, он непрерывно чесал левый уголок рта, огромные зрачки, окруженные радужной оболочкой, которая когда-то была светло-голубой, расширялись и сужались. Определенно, этот человек не находился на пути к выздоровлению.
– Нет, – шепнул он наконец.
Бергер кивнул.
– Мы из полиции, – сказал он. – Мы хотим задать несколько вопросов.
– Все задают вопросы, – криво усмехнулся Хедблум. Во рту у него недоставало зубов.
– Вы помните, за что вас осудили, Карл?
– Меня судят каждый день, уж поверьте.
– Кто вас судит?
– Все, кто знает.
– Ежедневное напоминание о том, что вы сделали? Напоминание, которое причиняет боль, каждый день?
– Уже нет, – сказал Карл Хедблум и подергал себя за губу.
– Вы находите спасение в письмах? Откуда у вас деньги?
– Это ничего не стоит.
– Вы платите натурой?
– Что?
– Что вы должны делать, чтобы получать письма?
– Ничего. Они просто приходят.
– У вас осталось какое-нибудь из писем, Карл?
– Нельзя. Тогда больше не придет.
– Откуда вы знаете?
– Было написано в первом.
Бергер и Блум быстро обменялись взглядами. Блум одобрительно кивнула, Бергер продолжил:
– Вы помните точно, что было написано?
– Я ничего больше не помню. Это прекрасно.
– И все же вы помните самое первое письмо.
