Принятое Римско-католической церковью учение о двойном предвечном исхождении Святого Духа от Отца и Сына возникло на Западе. Корни этого учения можно найти у блаженного Августина (V в.), который, подчеркивая единство Божественной сущности, общей всем Лицам Святой Троицы, склонен был умалять значение личного свойства Отца и тройческое единоначалие, осуществляемое одним Отцом. Учение это наиболее подробно изложено Августином в трактате «De Trinitate» («О Троице»). Блаженный Августин вырабатывает иной тип троичного богословия, иной до такой степени, что один из крупнейших патрологов нашего времени пишет, что когда историк догмата переходит от писаний отцов IV в. к трудам Августина, то он констатирует, что разрыв в целом троичного богословия находится не между Августином и нами, а между ним и его непосредственными предшественниками. Блаженный Августин, несомненно, во многом обязан своим латинским предшественникам; оригинальность его как богослова, оригинальность, которая проявляется и в методе его вероучебного рассуждения, и в содержании его троичного богословия, происходит главным образом из личного опыта его обращения. В целом жизненный путь Августина оказал большое влияние на различные стороны его богословия. Путь этот, описанный в одном из выдающихся его творений – книге «Исповедь», был весьма тернист. В молодые годы, хоть и воспитанный матерью-христианкой, он ушел на страну далече, погрузился в страсти века сего, затем долгое время находился под влиянием мировоззрения манихейства, утверждающего дуализм добра и зла. Манихейский дуализм смог преодолеть через случайно попавшие ему в руки книги неоплатоников, только вслед за тем он прочитал Послания апостола Павла, еще позднее Евангелие и пережил удивительный опыт обращения после осознания своей полной немощи, неспособности к изменению, пережил как дар благодати, которая соделала его новой во Христе тварью. И как путь исканий, так и самый путь обращения Августина сказался на многих сторонах его творческого, богословского наследия. Наиболее известно, что в отношении учения о благодати этот опыт обращения привел к тому, что Августин решительно настаивает на коренной несостоятельности человеческой природы после грехопадения и на всемогуществе благодати. В отношении же троичного богословия этот опыт обращения привел Августина к кажущемуся парадоксу. Он преувеличивает способности тварного разума и ценность аналогий, заимствованных тварями, чтобы достичь некоторого понимания тайны бытия Божия. Но этот парадокс только кажущийся, ибо как раз значимость аналогий, умение увидеть на низших срезах бытия отблески небесной славы, отблески более высоких, более духовных уровней бытия, – этот принцип был заложен в философию неоплатонизма и восходит далее к самому Платону. В своей «Исповеди» блаженный Августин подробно описывает, какое значение в обращении сыграло чтение неоплатонических книг, но описывает и более того – некий реально духовный опыт неоплатонического типа, через который он усмотрел тайну Святой Троицы.
