Когда супруги Ивановы проснулись, поѣздъ стоялъ. Дверь ихъ купэ со стороны, гдѣ сидѣла усатая дама, была растворена, но ни самой дамы, ни ея собаки не было. Не было и ея вещей въ сѣткахъ. Шелъ дождь. Завывалъ вѣтеръ. По платформѣ бѣгали кондукторы и кричали:
-- Bayonne! Bayonne!
-- Что это? ужъ не пріѣхали-ли мы въ Біаррицъ?-- спрашивалъ жену Николай Ивановичъ, протирая глаза.
-- А почемъ-же я-то знаю? Надо спросить,-- отвѣчала та.
Но спрашивать не пришлось. Въ ихъ вагонъ вскочилъ оберъ-кондукторъ въ плащѣ съ башлыкомъ, спросилъ у нихъ билеты, отобралъ ихъ и сообщилъ, что черезъ пятнадцать минутъ будетъ Біаррицъ.
-- Ну, слава Богу!-- пробормотала Глафира Семеновна.-- Скоро будемъ на мѣстѣ. Но какова погода!-- прибавила она, кивнувъ на окно, за которымъ шумѣлъ дождь.
-- Каторжная -- отвѣчалъ мужъ.
-- А усатая вѣдьма провалилась?
-- На какой-то станціи исчезла, но на какой, я не знаю, я спалъ.
-- Да и я спала. И какъ это мы не могли понять, что эта усатая морда русская!
-- Да вѣдь она притворилась француженкой. Даже собаченкѣ своей сказала по-французски: "кушъ".
-- Съ собаками всегда по-французски говорятъ.
Глафира Семеновна суетилась и прибирала свои вещи, связывала ремнями подушку, завернутую въ пледъ.
Поѣздъ опять тронулся. Николай Ивановичъ опять вспомнилъ о Коньякѣ.
-- Ахъ, Коньякъ, Коньякъ!-- вздыхалъ онъ.-- Какой городъ-то мы мимо проѣхали! О Бордо и Ньюи я не жалѣю, что мы въ нихъ не заѣхали, но о городѣ Коньякѣ..
-- Молчи пожалуйста. И безъ Коньяка нарвались и вляпались, а ужъ возвращались-бы изъ Коньяка, такъ что-же-бы это было!
-- Да вѣдь ты-же назвала, а не я, эту усатую мадамъ вѣдьмой. А какъ меня-то ты при ней ругала! Вспомнилъ онъ.-- И дуракъ-то я, и болванъ.
-- Ты этого стоишь.
Въ окнѣ сверкнула молнія и сейчасъ-же загремѣлъ громъ.
-- Гроза...-- сказалъ Николай Ивановичъ.-- Въ такую грозу пріѣдемъ въ незнакомый городъ...
Супруга раздѣляла его тревогу.
-- Да, да...-- поддакнула она.-- Есть ли еще крытые экипажи? Если нѣтъ, то какъ я съ своими шляпками въ легонькихъ картонкахъ?.. Пробьетъ насквозь и шляпки превратитъ въ кисель. Слышишь... Если на станціи нѣтъ каретъ, то я со станціи ни ногой, покуда дождь не перестанетъ.
-- Навѣрное есть. Навѣрное есть и омнибусы съ проводниками изъ гостинницъ. Такой модный городъ, да чтобъ не быть! Но вотъ вопросъ: въ какой гостинницѣ мы остановимся? Мы никакой гостинницы не знаемъ.
-- А скажемъ извозчику наугадъ. Навѣрное ужъ есть въ городѣ Готель де-Франсъ. Вотъ въ Готель де-Франсъ и остановимся,-- рѣшила Глафира Семеновна.
