-- Хорошій-то хорошій, но только я васъ предупрежу, какъ русскаго человѣка. Денегъ ему взаймы не давайте,-- сказалъ Оглотковъ.
-- А что?
-- Занялъ у меня недѣли полторы тому назадъ въ Казино двѣсти франковъ на одинъ день, а и до сихъ поръ не отдаетъ. Сегодня просилъ еще двѣсти, но ужъ я -- аминь. Пей, ѣшь, а насчетъ денегъ довольно.
Экипажъ, по приказанію Оглоткова, подъѣхалъ къ велодрому и остановился.
XXXVIII.
На велодромѣ было человѣкъ пятнадцать публики. Велодромъ имѣлъ также и отдѣленіе для гимнастики и фехтованія. Одна дама въ широчайшихъ панталонахъ синяго цвѣта и въ красной испанской фуражкѣ безъ козырька училась ѣздить на велосипедѣ. Около нея, держа ее за талью, бѣгалъ "профессоръ" велосипедной ѣзды, какъ называлъ себя жиденькій французикъ съ бородкой клиномъ, въ синемъ фракѣ съ золотыми пуговицами, въ бѣлыхъ панталонахъ и черныхъ чулкахъ. Дама была въ компаніи двухъ мужчинъ, которые покуривали сигары. Показалось еще двое мужчинъ въ триковыхъ полосатыхъ фуфайкахъ, надѣтыхъ на голое тѣло, съ широкими поясами, въ короткихъ панталонахъ въ обтяжку. Они шли въ гимнастическое отдѣленіе. Оглотковъ увидалъ ихъ и одному изъ нихъ замахалъ руками.
-- Прянсъ! Мосье ле прянсъ!-- закричалъ онъ.-- Вотръ альтесъ... Мадамъ Ивановъ! Сейчасъ я познакомлю васъ съ тѣмъ нѣмецкимъ принцемъ, о которомъ я вамъ говорилъ. Онъ видѣлъ васъ, какъ вы купались, и просилъ меня представить его вамъ,-- обратился Оглотковъ къ Глафирѣ Семеновнѣ и тотчасъ-же подбѣжалъ къ одному изъ мужчинъ въ фуфайкѣ, длинному, какъ жердь, некрасивому, со впалой грудью и вострыми тараканьими усами.
Онъ поздоровался съ нимъ, взялъ его подъ руку и подвелъ къ Глафирѣ Семеновнѣ.
-- Вотъ, мадамъ Иванова, позвольте вамъ представить: принцъ Карлъ... фонъ-Франценбургъ,-- проговорилъ онъ и прибавилъ: -- Только одно колѣно и помню изъ его фамиліи... Длинная предлинная.
Принцъ приподнялъ фланелевую фуражку, обнаруживъ при этомъ совершенно лысую голову съ легонькимъ вѣнчикомъ бѣлобрысыхъ волосъ на вискахъ и затылкѣ, и ужъ полностью произнесъ свою фамилію, тщательно отчеканивъ всѣ ея "колѣна", какъ выражался Оглотковъ. Глафира Семеновна зардѣлась, какъ маковъ цвѣтъ, и протянула ему руку. Сказавъ ей нѣсколько словъ по-французски, онъ осклабился, поклонился, подошелъ къ мадамъ Оглотковой и тоже заговорилъ о чемъ-то. Николая Ивановича въ это время около жены не было. Онъ искалъ себѣ содовой воды, а потому и не былъ представленъ принцу.
