Беатриса погасила ночник и подошла к окну. Она спросила:
— У вас нет черного хода?
— Нет.
— Придется устроить, — сказала она небрежно, словно сама была архитектором. — А вы знаете негра, который хромает?
— Это, наверно, Джо.
— Что-то он слишком уж медленно ковыляет.
— Джо продает порнографические открытки. Идет домой, вот и все.
— Да, хромого не послали бы за вами следить. Но он может быть их связным. Все равно, придется рискнуть. Сегодня ночью они явно устраивают облаву. Ну, женщин и детей спасают в первую очередь, профессор может обождать.
— Но я ни разу не видел Тересу в театре. Она там, наверно, под каким-нибудь другим именем.
— Вы же ее узнаете, даже раздетую? Хотя раздетыми, пожалуй, нас так же трудно различать, как японцев.
— По-моему, вам не стоит туда ходить.
— Придется. Если одного из нас задержат, другой попытается улизнуть.
— Я не о том, меня смущает «Шанхай»… Это ведь не совсем похоже на «Бойз оун пейпер».
— И брак тоже на это не похож. Даже, если у вас муж из ЮНЕСКО.
«Шанхай» помещался в узеньком переулке, который выходил на улицу Занха, и был отгорожен барьером, выступавшим далеко на мостовую. Большой плакат рекламировал «Posiciones» [30], а билет неизвестно почему продавали снаружи, на тротуаре. Может быть, потому, что внутри не было места для кассы, так как фойе занимал порнографический книжный киоск для тех, кто жаждал развлечений и во время антракта. Сутенеры на улице с удивлением их разглядывали. Европейские женщины были здесь редкостью.
— Вот где тебя одолевает тоска по родине, — сказала Беатриса.
Все билеты стоили одинаково — одно песо двадцать пять сентаво, — и в большом зале оставалось не много пустых мест. Билетер, который проводил их на место, предложил Уормолду пачку порнографических открыток за одно песо. Когда Уормолд отказался, он вынул из кармана другой набор открыток.
— Купите, ведь вам хочется, — сказала Беатриса. — Если я вас смущаю, я отвернусь и буду смотреть на сцену.
— Там почти то же самое, что на открытках. Никакой разницы, — сказал Уормолд.
Служитель спросил, не желает ли дама сигарету с марихуаной.
— Nein, danke [31], — ответила Беатриса, забыв, на каком языке здесь надо разговаривать.
По обе стороны сцены висели объявления, в них рекламировались соседние притоны с красивыми девушками. Объявление, написанное по-испански и не очень грамотно по-английски, запрещало зрителям слишком ретиво приставать к танцовщицам.
— Которая из них Тереса? — спросила Беатриса.
