Они думают, что они домостроители и опекуны бедных, и что когда-нибудь должно им будет дать отчет во всякой полушке, употребленной на суетное великолепие и на излишние яства. Стол их всегда изобилен, но не роскошен, и поставляется к насыщению людей честных и недостаточных; при дворе, как я слыхал, нет ни зависти, ни клеветы, никто не роет ближнему ямы и не старается ложными насказами лишить его милости Государской; при раздавании чинов взирают единственно на заслуги, а не на богатство, или состояние, или знатность. О подкуплении там ничего не слышно. Строго наблюдаемое правосудие причиною, что Министры, служившие более двенадцати или четырнадцати лет, не сделались ни одною полушкою богатее против того, как были они до вступления в сию должность. Я слышал, что один Генерал-Кригс-Комиссар, который с великою похвалою отдал государственному совету отчет в своей должности, истощил свое имение на милостыню бедным вдовам солдатским, так что принужден был для своего содержания вступить в торговлю, и наконец с великим трудом определен был в небольшую Губернию». «Ты мне сказываешь, — говорил Министр, — что в вашей вере находятся разные секты, то необходимо должны вы иметь духовных; какие же они люди?» «Их учения и житие, — ответствовал я ему, — во всем между собою согласуются, и они наставления свои утверждают своим примером. Лицемерие, скупость, честолюбие, ссора, ложь, мщение, роскошь суть пороки, которых только одни имена им известны. Они такие люди, кои величайшее равнодушие наблюдают, и тленные вещи почитают недостойными своего размышления. Они все свои мысли устремляют единственно на рассуждение о будущем блаженстве, и ни о чем земном не помышляют, исполняя должность свою со особливым рачением; почему нередко плутам подают повод к разграблению их имения, которые не упускают к тому ни единого случая, зная, что они столь кротки, что не захотят их изгонять, если бы их узнали». Меня уверяли, что один жрец, услыша, что некоторый откупщик увел у него доставшихся ему на долю овец, на то ответствовал сими словами: «Когда он беден, то это не воровство. Все, что я имею, принадлежит бедным, и он берет такую вещь, которая уже его». На другой же день послал он к нему весть свой хлеб, и от такой щедрости умер бы он, конечно, с голоду, если бы один знатный Министр, почитая такую добродетель, не возымел о нем попечения. Я знаю сам одного духовного, который, как на нашем острове сделалась моровая язва, услыша, что колбасы суть единственным предохранительным от того средством, употребил на то все свое имение, рассылая оные по всем местам нашего государства.
