— Живой… — сплевывая, ошарашенно бормотал Димка. — Живой…
В ушах у него позванивало, в горле стояла тошнота.
Напротив завода горел рабочий поселок.
В глубине дворов, за деревьями, кричали люди, с треском бушевал огонь. Маленькие деревянные домики, палисадники, кусточки — все было сметено и исковеркано.
— Помогите! — явственно раздался рядом чей-то голос.
Человек не кричал — он молил, и ребята, спотыкаясь о комья вывороченной земли, обогнув дымящуюся воронку, наткнулись на развалины летней кухни. Дощатые стены, обмазанные глиной, рухнули, снесенные взрывной волной, и, видно, завалили погреб, откуда доносился плач.
— Дочка… — прошептала какая-то женщина, силясь поднять целиком упавшую стену.
Во дворе было светло как днем.
Пока Мишка ошалело махал руками и суетился, пока Димка, в кровь обдирая руки, хватался за доску, чтобы вместе с женщиной поднять стену, Васька отыскал здоровенную жердь, подсунул ее, навалился с кряхтеньем… Стена подалась. Подбежали еще люди, помогли.
В черном прямоугольнике погреба показалась голова старухи в платке. Губы ее что-то шептали, глаза были огромны, а руки протягивали к людям маленькую босоногую испуганную девчонку, которую бережно принял Васька.
И тут Димка узнал в девочке дочку лейтенанта Евдокимова, ту самую Леночку, с которой он познакомился возле военкомата, а в женщине, простоволосой и оборванной, он едва признал ее мать.
Васька передал девочку ей, и Леночка обхватила руками шею матери, прижалась к ней всем телом, в ее широко раскрытых глазах плясали отсветы зловещего пламени.
— Господи, да что же это такое… — бормотала, трясясь, старуха, а Леночкина мать в упор глядела на Димку, не узнавая его.
— Чего встал! — услыхал он сердитый Васькин голос и обернулся.
Васька нагнулся у самодельных носилок, на которых лежала какая-то женщина. Грудь ее, неумело перевязанная, тяжело и часто вздымалась, сквозь белый бинт проступали черные пятна.
«Кровь!» — с ужасом глядел Димка: ему показалось, что женщина сейчас умрет.
В небе опять загудели самолеты. Леночкина мать побежала.
— Подождите! — поспешил следом Димка.
— Бери! — заорал на него Васька.
Димка схватился за ручки носилок, сбоку пыхтел и мешался неловкий Мишка.
— Понесли!
Васька зашагал впереди, уверенно и осторожно.
