— Вы долго, мисс Виндроуз, — укоризненно хмурится Кхатон, а Агата сконфуженно улыбается. Ну да, они с Генри не очень-то торопились. Даже по парку к зданию шли медленно, будто на эшафот, желая продлить возможность подержаться за руки.
— Я не ожидала вашего визита, сэр, — чуть виновато произносит она, а Кхатон разводит руками, откладывает книгу, подходит к Генри и Агате.
— Мы волновались, — ровно отзывается он, будто это много объясняет. Затем бросает взгляд на Генри, чуть иронично поднимает бровь.
— Хартман, ты собрался позавтракать с девушкой или позавтракать ею?
Агата краснеет, от того лишь, что одной только фразой Кхатон уже положил её в одну постель с Генри, а демон натянуто улыбается, будто бы плохой шутке.
— Я провожаю, — спокойно отвечает он.
— Обижаешься, Хартман? — интересуется Кхатон, кажется, лишь для галочки.
— Вообще, неважно, что я чувствую, — произносит Генри, чуть мрачнея, — в конце концов, я — демон, я принципиально отличаюсь от всех обитателей чистилища как возможностями, так и всякими наклонностями.
— Да, насчет этого, — Кхатон кивает, — если заинтересован в помощи от срывов — ходи на экзорцизмы почаще. Если я правильно информирован — голод вашему брату они хороши отбивают.
— Правильно, — Генри вздыхает.
— Это тоже болезненно? — сочувственно спрашивает Агата. — Как и крест?
— Ну, слабее, — уверенно возражает Генри, — в первый день на кресте я понял, что боли не ведал вовсе.
— Ох, парень, — Кхатон дружелюбно хлопает Генри по плечу, — о боли не думай, боль-голод — это все лишь ощущения смертной оболочки. Поборешь её — поборешь и себя.
— Я буду стараться, — обещает Генри, и Агата не удерживается от смеха — таким тоном обычно маленькая Ханни после всякой проделки обещала их матери хорошо себя вести. Кхатон, кажется, тоже улавливает схожесть, потому что глухо хмыкает в кулак, пряча улыбку.
— Ну, вот не стыдно вам смеяться, праведники? — Генри корчит скорбную мину. — Я, правда, буду стараться. И вообще, я сейчас себе напоминаю мальчишку, которого выпустили из чулана. В чулан я, разумеется, снова не хочу, да и сознательности, надеюсь, мне хватит, чтобы не нарываться. Но надежды не очень надежная штука.
