— Другие больше платят.
Миша снова задумался. Наконец мучительно выдавил:
— Говоришь, и синие будут? Интересно. Да за эти деньги я стадо павлинов куплю. Правильно я рассуждаю?
— Правильно, Миша. Ни к чему тебе остепеняться. Оставим этот разговор.
Степа Академик своими редкими глазами проводил уплывшую в мойку кружку и расчетливо подумал: «Если закажу сейчас пива, этот торгаш за три кружки слупит. Пойду-ка я лучше к Ефиму, авось он и на воблу разорится».
— Ну бывай, Миша! — поднимаясь с табуретки, попрощался Степа.
— Бывай, — буркнул в ответ Миша. — Так-таки ничего ты мне дельного и не посоветовал.
— Прижимистый ты, потому и советы мои не впрок.
— Ох и каналья ты! — Миша картинно всплеснул руками. — Надулся пива, как паук, и еще прижимистым обозвал. Это как называется?
— Мне твое пиво — во где застряло! — ладонью показал на горло Степа Академик. — Получи полтинник и давай-ка мы с тобой на будущее спина к спине и кто дальше отскочит.
— Ладно, Степа, не дури, — думая о своем, примирительно сказал Блинов. — Но и ты гусь порядочный. Это ведь надо учудить: за девицу две тысячи выложить.
II
А ночью Мише приснился сон. Подходит он будто к своей пивнушке, а у той очередь — хвоста не видать. И все степенные, почтительные. Молча стоят. Ни ругани, ни утреннего кашляющего смеха. Удивило Мишу, что знакомых мало. Да и откуда им взяться среди этой публики: тут и профессора с тросточками, и полковники, и главные бухгалтеры. Многие на «Волгах», «Жигулях». А первой, первой у окошка стояла Она. Размякшая, глазки сонливые, увидела Мишу и как-то просительно улыбнулась:
— А я, Миша, — сказала Она, — с без пятнадцати шесть очередь заняла.
— Зато первая, — находчиво ответил Блинов.
И что удивило Мишу: на всю эту очередь, и на Земфиру в том числе (Миша считал, что ее зовут не иначе как Земфира), — он нуль внимания. Как будто давным-давно привык к новым клиентам. Проходя к подсобке, он жизнерадостно хлопнул какого-то начальника по плечу и, точно зная, что сейчас в ответ раздастся смех, пошутил:
— Ну что, бугор, вчерась перехватил малость?!
— Грешен, Михаил Сергеевич, перебрал, — довольный, что его отличили, победно оглядел очередь начальник. Миша снял с замка пломбу, прошел в павильон (конечно, это был стеклянный павильон, а не пивнушка), взял бархотку и через три секунды оказался рядом с Земфирой. Сейчас он не смотрел на нее. Были дела поважнее. Он нетерпеливо провел бархоткой по запыленному щиту, и вот для всей очереди засияли первые слова. Сначала это были «Вас обслуживает…» Миша во сие скривился, и буквы как бы растворились. «Кто они такие? — разбушевался Миша, — чтобы писать „Вас обслуживает“? Надо так: „Вас опохмеляет“ — и все! Это было хорошо. Еще один взмах рукой: „Михаил Сергеевич Блинов“. Пауза. Следом открылось тире. И, наконец, нижняя главная строка: „Кандидат индустриальных наук“. Красиво-то как: „Вас опохмеляет Михаил Сергеевич Блинов, кандидат индустриальных наук“».
