— Что? Простите, я прослушал, что вы говорили…
Алесь потер ладонью лицо и мотнул головой. Дайнович, взглянув на него, усмехнулся и налил еще по рюмке «Зубровки»:
— Теперь мы с вами будем жалеть, что застали только ее последнюю песню в этот вечер. Увы, ее выступление на сегодня уже окончено… А жаль…
Минич проглотил «Зубровку» и, не закусив, стал смотреть в пространство перед собой.
— Это какая-то магия… — согласился он через минуту и добавил: — Но что-то мне подсказывает, что мы с ней еще увидимся…
Словно в ответ на его слова проходящий мимо столика официант незаметно сунул в руку Минича маленький листок бумаги — так, что никто в сумраке зала вокруг и не заметил. Никто, кроме профессора. Алесь положил руку с запиской на стол, прижав ее ладонью, а потом прикрыл листок своей пачкой папирос. Вытащил из пачки папиросу, прочитав заодно содержание сообщения. Потом передвинул пачку Чеславу Дайновичу. Тот, тоже доставая папиросу, прочел написанное. Вернул пачку соседу, Минич спрятал ее в карман вместе с запиской.
— Ну, что скажете? — спросил Алесь.
— Похоже, события начинают разворачиваться, — задумался Дайнович, пыхнув дымом. — И пришли мы сюда не зря. Но… Это может быть опасно. А вы что думаете?
Журналист снова смотрел в пространство и будто ничего перед собой не видел, кроме волшебного образа певицы на сцене. Он пожал плечами и с безнадежностью в голосе сказал:
— Кто не рискует, тот не пьет «Зубровку».
Профессор, фыркнув, ответил:
— Все наоборот, мой юный друг. Это тот, кто пьет «Зубровку», неразумно рискует. Впрочем, вариантов у нас нет, так что пожелаю вам удачи. Главное — не потеряйте голову… Русалки своими песнями гоже завлекали матросов, а чем это для них кончалось — полно преданий… Если что-то пойдет не так, встречаемся в сквере за Музеем восковых фигур, там укромное место…
Алесь кивнул, но как-то механически, он снова был под магической властью женщины-орхидеи, и снова в его голове звучали слова из ее песни «Я БУДУ ТВОЕЙ».
В его кармане пиджака вместе с пачкой папирос лежала переданная официантом записка:
«Мой Алесь!
Я жду тебя сейчас в своей комнате 5 на втором этаже.
Я стану твоей.
Эльвира»
х х х
Минич сделал вид, что направляется в мужской туалет, но, никем не замеченный, вошел в служебные помещения и поднялся на второй этаж. Он оказался в пустом полутемном коридоре; за левой стеной был ресторанный зал, а справа располагались двери, ведущие в комнаты артистов и прочего персонала. У двери с номером 5 он остановился, огляделся на всякий случай и вошел без стука.
