Открывая подъездную дверь, Алесь чуть не споткнулся: на полу лежало тело в его сером плаще — лицом вниз и раскинув руки. Это был тот самый бездомный, которого он едва не убил. На спине дырка от пули, ткань плаща вокруг уже пропиталась кровью…
Отпрянув, он попятился в сторону, снова чувствуя, что сходит с ума. Шестой труп за два часа…
— Я все-таки сплю… — прошептал он.
Глава третья,
в которой профессор Дайнович рассуждает логически
Шесть утра. Бульвар канцлера ВКЛ Льва Сапеги, 5. В этом доме, в квартире 7 жил профессор Чеслав Дайнович.
— Пан журналист! — удивился он, открыв дверь. — Что-то стряслось?
Алесь снял шляпу, с которой стекали дождевые капли, и, вздохнув, задумался. Смотрел он при этом куда-то в пространство, взглядом испуганным и одновременно каким-то ошарашенным.
— Не знаю… — проговорил он, поджав губы. — Наверно, у меня белая горячка… Или я сошел с ума…
— Давайте заходите, — потянул его за рукав мокрого пиджака профессор. — Вы же промокли, еще простудитесь…
Он провел его на кухню, где готовил себе завтрак. Усадил Минича на стул и налил ему чашку кофе. С тревогой посмотрел на изможденное и отрешенное лицо журналиста.
— Где это вы развлекались всю ночь? — уловив запах спиртного, спросил Дайнович. — Выкладывайте, Алесь…
— Что? — очнулся от своих мыслей Минич.
Услышав слова профессора, он словно вернулся к действительности и стал тереть ладонью лицо.
Чеслав Дайнович налил и себе чашку кофе и сел рядом за кухонный стол, с тревогой глядя на гостя. Профессору давно исполнилось пятьдесят, в темных волосах заметна седина, усов и бороды он не носил и казался чуть полноватым. На нем был полосатый домашний халат поверх брюк и рубашки, а на груди висели на широкой черной ленте его неизменные золотые очки. Он преподавал историю и философию в Виленском университете и слыл известным логиком.
— Так что же случилось? — повторил он свой вопрос.
— Сам не понимаю… — пожал плечами Алесь. — Наваждение какое-то… Я ночью Ленина видел…
— Кого?! — чуть не поперхнулся своим кофе профессор.
— Ну того самого… Мертвеца из Совдепии… — журналист указал пальцем куда-то в сторону России. — Он в гробу лежит и на меня пялится… И два трупа рядом… Я прихожу к адвокату Зелинскому, — он ударил ладонью о ладонь, — и еще два трупа… Нет, три… И там три, а не два… Но я не Ленина имею в виду… Хотя и Ленин труп… Но этот не считается…
Алесь замолчал и, задумавшись, стал сосредоточенно загибать пальцы. Загнув шестой, он просиял:
