За это же время Олег защитил докторскую диссертацию, написал множество научных статей и возглавил отдел в институте теоретической и прикладной математики. Казалось, все хорошо. Однако на подсознательном уровне я понимала: в моей жизни что-то не так.
Я жила устоявшейся и размеренной жизнью. Дом, лицей, подруги — Лялька и Нюта, ежедневное общение с Олегом Александровичем. Я чувствовала, что чего-то не хватает! Тысячу раз я задавала вопрос: «Чего?» Сначала думала: не хватает собственных детей и официального статуса жены. Затем с ужасом для себя поняла: эти проблемы — вторичны. Первична другая — нет любви, настоящей, мужской любви.
Как только я это поняла, моя восторженность куда-то улетела, подобострастие испарилось, а вместе с ними исчезло желание открывать душу и что-то объяснять.
Олег Александрович отреагировал мгновенно. Его взгляд стал напряженным, а критика, направленная в мой адрес, приобрела ядовитый оттенок. Между нами повисла напряженная тишина. Тягучие мысли обвились вокруг моей шеи, и я почувствовала, что задыхаюсь в собственном доме.
— Взрослеешь! — выслушав мои откровения, сказала Нюта.
Лаконичный вывод подруги навел на мысль, что изменения, происходящие во мне, ведут к неизбежному семейному кризису. Я стала по-другому смотреть на собственную жизнь, видеть то, что не видела раньше. В голове появилось бесчисленное количество мыслей, они жужжали, как разбуженный улей, и давали многочисленные советы. Слушая их, я впадала в меланхолию и думала о своей пресной, одинокой жизни:
«Детей нет, с мужем — в гражданском браке, впереди старость».
Однако не говори «никогда»! Второе предсказание старухи уже стучалось в нашу дверь и было готово разворошить мою маленькую семью и привязанности.
Чудеса начались за неделю до Нового года.
* * *
Серый рассвет еще вставал над Москвой, за окном были видны только ветки каштана да контуры соседнего дома. Я проснулась в полном миноре и побрела на кухню. Настольная лампа освещала круглый стол, большой холодильник отсвечивал никелированной поверхностью, в кресле сидел Олег Александрович и просматривал утреннюю газету.
— Как настроение? — взглянув на меня из-за газеты, спросил он.
— Ничего, — вяло ответила я и поставила на плиту кофейник.
— Выглядишь ты, прямо скажу, неважно.
— Наступила зима.
— Давно пора! Теперь можно вздохнуть с облегчением: свежий морозный воздух, скрипящий снег под ногами…
— Грязь, перемешанная с солью; ветер, пронизывающий до костей, — продолжила я.
