. Сомнительно и сообщение о полученной им перед отправлением в Вену рекомендации от герцога Мальборо к принцу Евгению: как уже говорилось, в январе 1712 г. Халлер уверял, что сам лично общается с принцем Евгением — зачем же тогда ему рекомендация от Мальборо? Косвенно это подтверждается и сообщением британского поверенного в делах Саймона Клемента, который доносил в начале сентября из Вены, что «несколько недель тому назад здесь появился некто господин Сент-Илер, англо-французский изгнанник». Именно в этом документе наш герой впервые фигурирует под этой фамилией, которой мы и будем его дальше именовать. Как мы видим, в Вене он появляется уже как Сент-Илер, таким образом, и новое имя, и дворянское достоинство он присваивает себе где-то по дороге, еще до появления при дворе императора. Согласно сообщению Клемента, Сент-Илер представлялся также подполковником английской службы; прибыл он «с изрядным убранством (
handsome Equipage)» и «часто появлялся при дворе и у министров». Здесь же мы впервые читаем о «проекте» Сент-Илера, который якобы позволит императору вывести в море 20 военных кораблей
(«he pretends to a project to enable Ye Emp.r to set out twenty ships of war»). К этому времени Клемент уже узнал о нем достаточно; чтобы описывать авантюриста весьма скептически, и даже пренебрежительно. Сент-Илер, де, и «недостоин более внимания» английских министров; и аудиенции у императора у него, скорее всего, не было, а были лишь встречи с «одним-двумя министрами»; и в венском обществе он уже скомпрометирован, поскольку «некоторые родственники графа Галласа» (т.е. уже упоминавшегося нами выше бывшего императорского посла в Лондоне) «знали его в Англии и дали о нем весьма неблагоприятные отзывы
(give him but a very indifferent character)». Короче говоря, пишет Клемент,
«я подозреваю, что он задержится здесь ненадолго»
{71}.
Адресатом Клемента был не кто иной, как сам лорд Оксфорд. Донесение из Вены датировано з сентября по новому стилю, а уже 8 октября по старому маркиз де Торси получает запрос из Лондона касательно француза Сент-Илера, который несколько месяцев как представляет собой видную фигуру («qui fait grosse figure») при венском дворе и вхож ко всем министрам императора — нет ли за этим какой-то французской дипломатической игры? Означает ли этот запрос, что Оксфорд не опознал в сообщении Клемента своего давнего знакомца Халлера, и что смена имени позволила авантюристу временно замести следы? Или же для Оксфорда это было и неважно — главное, что появление француза в Вене позволяло предъявить Парижу претензии, становилось еще одной фишкой в дипломатической игре? Не менее показательно, конечно, что запрос из Лондона передан Торси через аббата Готье — авантюриста без всякого формального звания и социального статуса, игравшего во франко-британских переговорах роль такого же неофициального посредника, какую Халлер пытался играть в испано-португальских. Наконец, довольно смешно, что англичане подозревают своих, с формальной точки зрения, врагов-французов в закулисных переговорах с имперцами, своими союзниками — в то время как на самом деле это сам Лондон вел переговоры с Парижем за спиной у Вены!
