Помолчав, Арчи издал тихий стон.
– Ты права, он может оказаться подлым негодяем, однако с таким же успехом Уильям может быть достойным малым, продолжателем дела Алана. Мы пока точно ничего не знаем. Ты посмотришь его ладонь и скажешь, хороший он или плохой.
– По ладони нельзя определить характер человека, – ответила дочь.
Тамсина не могла признаться в том, что уже видела его ладонь. Линии на ней подтверждали те предположения, которые отец сделал насчет характера сына его закадычного друга.
– А мне и без руки все ясно, – продолжал Арчи. – Я вижу, что он славный малый и ему можно доверять. Когда-то мы в шутку звали его Бестией Вилли, хотя в то время он был всего лишь мальчонкой, тенью своего отца.
Арчи улыбнулся своим приятным воспоминаниям.
Тамсина раздраженно вздохнула.
– Он замышляет вместе с Масгрейвом какое-то худое дело, – взглянув на дверь, за которой прошел стражник, она чуть понизила голос. – Я передаю тебе только то, в чем он сам мне признался. Он сказал, что ты должен принять любое предложение Масгрейва, иначе нас повесят.
– Видишь, Рукхоуп пытается нам помочь. Он хороший малый.
– Он хочет, чтобы мы переметнулись на сторону англичан, – настаивала дочь.
– Эй, стража! – кликнул отец.
Когда стражник возник в дверном проеме, Арчи спросил у него:
– Скажи-ка мне, а женат ли Рукхоуп?
Вздохнув, Тамсина обреченно покачала головой.
– Что? Женат? – стражник нахмурился. – Нет, вряд ли.
– Ну вот! – он торжествующе посмотрел на Тамсину.
– Обещай мне, что ни о чем не станешь его просить, – взмолилась дочь. – Па! Ты мне обещаешь?
Арчи без особой охоты согласился и прикрыл глаза.
* * *
Позже стражники вывели Тамсину и ее отца из подземелья вверх по узкой винтовой лестнице. Арчи оступился, чем испугал дочь, однако не упал. Они вышли в полутемный коридор. Стражники остановились у дубовой арочной двери.
– Сюда.
Постучав, один из стражников приоткрыл ее.
Тамсина вошла в просторную опочивальню. Помимо большой кровати с балдахином, здесь имелась и другая мебель. Нижние створки окна были приоткрыты, впуская в комнату золотистый дневной свет. Девушка, минув кровать, остановилась посреди комнаты с дощатым полом. Отец встал позади нее.
На них смотрели трое. Уильям Скотт стоял у окна, грациозно прислонившись плечом к стене. Джаспер Масгрейв с мужчиной помоложе сидели в креслах за столом.
При дневном свете Масгрейв с обвислой бледной кожей и редеющими седыми волосами выглядел очень грузным. Массивный живот безобразно выпирал из-под стеганого темно-красного дублета.
