Юстина собрала свою одежду и двинулась за ним.
Его руки, вытянутые вперед, вдруг напомнили ей мечи, пальцы были тверды, как сталь, когда он тихо подобрался к кухне.
Юстина увидела разбитое окно, его осколки сверкали на столе и полу. Ноги отказывались идти дальше. Занавески, разбуженные внезапным ветром, громко хлопали.
Николас стоял неподвижно, как статуя, и рассматривал что-то на полу возле окна. Юстина охнула и отвернулась, но что-то заставило ее повернуться снова и посмотреть.
На полу лежала черная масса, большая и неподвижная. Кровь сочилась на пол в нескольких местах из тела, лежащего на осколках стекла. Отвратительный запах ударил в ноздри, и она зажала нос.
— Что… — Юстина снова заткнула рот и нос, тяжело сглотнув. — Что это такое?
— Я не уверен, — сказал он медленно. — Тело слишком большое для летучей мыши, обитающей в этой части страны, и это не белка-летяга.
Зазвонил телефон, и Юстина вздрогнула. Она схватила Николаса за руки.
— По-моему, это гусь, — сказала она. Николас словно очнулся и снова посмотрел на то, что разбило окно.
— Он был ослеплен светом, — сказал он.
Юстина отошла к дальней стене и подняла трубку. Разговаривала она считанные секунды, потом вернулась и тронула Николаса за руку.
— С тобой хочет поговорить Винсент, — сказала она.
Он глянул на нее, потом отвел взгляд в сторону.
— Хорошо. — Его голос был хриплым, мысли находились далеко. — Не подходи к этому, — предупредил он, направившись к телефону. — В чем дело? — сказал он резко.
— Я пытался дозвониться тебе домой, — сказал Винсент. — Не застав тебя, я решил позвонить сюда. — Николас молчал. — Послушай, я прекрасно знаю, который час. — В голосе Винсента слышались странные нотки. — Это произошло снова. Флорум обнаружил другое тело. Его сейчас фотографируют. — Через разбитое окно врывался ветер. Николаса зазнобило. Он ждал, пот на его теле высох. Он смотрел на массу, лежащую на полу, на черный труп и красную кровь, продолжавшую сочиться. — Ник, тело было рассечено от плеча до таза одним ударом. Ты понимаешь?
Мужчина в зеркальных солнцезащитных очках не свернул на стоянку такси, как это сделало большинство пассажиров с поезда, он быстро, не оглядываясь, направился на Седьмую Авеню.
Он двигался без усилий, и несмотря на большой черный рюкзак за плечами, так грациозно, что его можно было принять за профессионального танцора.
Мужчина был в голубой шелковой рубашке с короткими рукавами и хлопчатобумажных слаксах того же цвета, на ногах его были серые ботинки почти без каблуков с тонкой, как бумага, подошвой, у него было довольно широкое лицо, по углам рта шли глубокие складки, будто он никогда не улыбался. Черные волосы коротко подстрижены.
