За день до отъезда из Милана Стефано объявил, что им нужно отдохнуть, и отвез их на виллу на озере Комо, принадлежавшую одному из его друзей. Там они устроили пикник на террасе под увитым розовыми розами навесом.
Их ребенок играл, а Тесс смотрела на осенние лучи солнца, падающие на воды озера. Карие глаза Стефано светились. Сидя рядом с ней за каменным столом, он обнял Тесс, когда с озера Комо подул первый холодный ветер.
Вспоминая его слова о том, что он не сможет ее любить, она задрожала.
Засунув руки в карманы, Стефано вышагивал взад-вперед по своей просторной парижской квартире. Он остановился, обернулся и посмотрел на Тесс, которая сидела в кресле. Ей делали прическу и макияж.
– Где платья? – спросил он в десятый раз, и она спокойно улыбнулась.
– Будут здесь с минуты на минуту.
– Почему так долго? – прорычал он, убирая пряди со лба. – Нам надо выехать через десять минут.
– У нас есть время.
Он выдохнул, не понимая, как бы справился без Тесс. Странно. Он много лет владел этой парижской квартирой, вернее, целым верхним этажом эксклюзивного здания в седьмом округе, с балконами с видом на Эйфелеву башню и деревья на Марсовом поле. Но он никогда не чувствовал себя здесь как дома. Но благодаря Тесс и Эсме эта квартира стала уютнее.
– Я так хочу увидеть новую коллекцию «Меркурио», – сказала стилист Женевьева Винсент, делая прическу Тесс. – Вы наверняка уже видели ее, Стефано. Каково ваше мнение?
– Извините, Женевьева. Я не могу это обсуждать, – ответил он. – Но показ обещает быть удивительным.
По правде говоря, новый модельер Каспар фон Шрек отказался показывать Стефано свои работы до модного показа, заявив, что это помешает его творческому процессу. Но он пообещал прислать образцы лучших платьев для Тесс.
И вот наконец платья привезли.
Телохранитель Леон открыл дверь номера, а потом вкатил стойку с одеждой с логотипом Меркурио.
– Наконец-то. – Стефано стянул покрывало со стойки.
Он широко раскрыл глаза, увидев три платья отвратительного бежевого оттенка с рваными асимметричными краями, со странно расположенными вырезами на бедрах и груди. Платья, по сути, были вульгарными.
Женевьева опешила:
– Это платья от «Меркурио»?
Стефано обнажил зубы в улыбке:
– По-моему, они очень новаторские.
– Ты с ума сошел? – Тесс недоверчиво уставилась на платья. – Они отвратительные!
– Выбери любое платье и надень его, – отрезал Стефано. – Я проверю ребенка.
Стефано пошел по коридору, пытаясь успокоиться. У двери детской он остановился, сделав несколько глубоких вдохов, и сжал кулаки. Отмахнувшись от мысли о провальном показе, он вошел к Эсме.
