Зато ни зазывалы, голосящего о несравненных достоинствах местных блюд, ни охранника, молчаливым присутствием утверждавшего безопасность гостей, у двери не было. И это уже само по себе говорило о харчевне «Две розы» все, что стоило о ней знать. В случайных посетителях здесь не нуждались, а опасаться чего-то… О чем вы, уважаемые?
Стоило Раэну пройти под бело-алым облаком в маленький крытый дворик, и к нему кинулись двое парнишек лет двенадцати-тринадцати. Первый подал влажное душистое полотенце для лица и рук, второй, опустившись на колени, ловко расстегнул сандалии гостя и таким же полотенцем вытер ему ноги. Оставив обувь у входа, Раэн босиком прошел по светло-зеленым коврам, напоминающим цветом и мягкостью весеннюю траву, но, конечно, без единой коварной колючки или грубого камешка. Ткали такие ковры из шелковых нитей всего в трех городах шахства, вкладывая столько труда и искусства, что ходить по нежному чуду в сандалиях и впрямь было бы кощунством.
В глубине двора, где оплетенная лианами крыша размыкалась вокруг ствола огромного старого дерева хен, его ждали. Нижние ветви дугами выгнулись к земле, образуя шатер, под которым ковер был усеян пестрыми подушками, как луг – цветами. Склонившись, чтобы войти под серебристо-зеленый свод, где уже сгущались сумерки, Раэн приложил правую ладонь к груди:
– Радость встречи с вами переполняет мое сердце, уважаемый Нехмет. Простите, что вам пришлось ждать недостойного.
Человек, сидевший под деревом, поднялся навстречу и поклонился не менее низко. Впрочем, и не более – в самый раз, чтобы выказать вежливость и не уронить достоинство того, чьим посланником являлся. Дождавшись, пока гость опустится на подушки, он сел напротив него за низким столиком, уставленным блюдечками, мисочками и пиалами.
– И вечность я был бы рад ждать вас, почтенный Раэн. Благословенны пути, что привели нас под один кров. Прошу, разделите со мной скромное угощение.
– Пощадите, – улыбнулся Раэн. – Хоть я и знал, куда иду, но не так уж давно встал из-за свадебного стола. Разве что чашку кофе выпью с удовольствием.
– Тепло в очаге чужой радости согревает сердце, – тронула ответная улыбка узкие губы его собеседника. – Долгих лет жизни уважаемому Марсуфу и его семье. Пусть радость войдет к нему в дом с замужеством дочери.
– Да будут чресла ее обильны, дети же здоровы и почтительны, – подхватил Раэн. – Благоденствует ли по-прежнему ваша семья, уважаемый Нехмет?
– По милости светлых богов, почтенный… Но неужели вы обидите нашего хозяина, не отведав хоть что-нибудь?
