– Идемте, – согласился он и, плюнув на этикет, шагнул к ней, повернувшейся, пошел рядом. – Простите меня, госпожа.
– Простить? За что?
– Мне показалось, я сделал что-то не то. Может быть, нарушил какой-то обычай? Я ведь чужестранец. У меня дома все иначе. Поверьте, я ничем не хотел обидеть вас. Это всего лишь цветы. Выбросьте их, если не нравятся.
Несколько мгновений она молчала, потом отозвалась тихо и ровно.
– Не за что просить прощения, почтенный Раэн. Вы ничем меня не оскорбили. Я сохраню эту ветку с радостью.
Они одновременно шагнули на горбатый мостик, такой узкий, что рукава едва не соприкоснулись, и Раэн поспешил прижаться к перилам, пропуская ее вперед. Звон. Всплеск.
– Наверное, рыб вы любите больше цветов, – усмехнулся он, делая вид, что ничего не случилось. – Это ведь ваши питомцы?
– Нет, Надира, – с той же прохладной вежливостью ответила она. – Было время, когда все заводили себе таких карпов. Приучали их к колокольчику… Но брату быстро надоело, потом он уехал, а рыбы… Рыбы остались мне. Так же как павлины, обезьянки, розы…
– Обезьянок я видел. Их вы тоже не любите, похоже.
Мостик остался позади. Еще несколько минут – и ворота. А он все не может зацепить ее, пробить ледяную броню изощренной вежливости. Только зря выпросил сопровождение, которым она так тяготится.
– Я о них забочусь, этого достаточно, – отозвалась она. – Теперь, конечно, придется оставить их на кого-то другого.
– Теперь?
– Дядя хочет, чтобы я приехала в Гюльнару. Вы ведь обещали отвезти ему письмо, верно, почтенный Раэн?
– Разумеется. Как только прикажете.
В Гюльнару? Зачем? Отсюда, где она в безопасности под присмотром домашних. И не только домашних, хоть об этом наиб и не знает. Зачем? И почему наиб ничего ему не сказал? Упрямый старик… Но теперь, во всяком случае, у него будет повод появиться здесь еще раз.
– Как только прикажете, госпожа, – повторил он. – Но разве вам не жаль расставаться с Харузой?
– Все сады похожи друг на друга, – помолчав, ответила она. – В Гюльнаре будет то же самое. Меньше роз и жасмина, больше гранатов.
А чего он ожидал? Что она бросится незнакомцу на шею и выложит свои сердечные тайны? Вот и калитка. Как неудачно. Как неправильно… Оставлять ее так, с этими дурацкими розами, которыми наполнен дурацкий, опостылевший ей сад.
– Что ж, если рыбки и обезьянки останутся здесь, позвольте подарить вам что-нибудь взамен, – усмехнулся Раэн, оборачиваясь к ней у самой калитки. – Например, собаку.
