— Вот, видишь… а еще… Ведь каждый хочет, чтобы его понимали и любили, а много есть людей, которые хотят понимать и любить сами? Просто так, ни за что? Ради самого этого понимания и ради самой этой любви?
Теперь в его взгляде почему-то была жалость к ней, одна сплошная жалость. Ей опять захотелось заплакать, и она немедленно это желание исполнила. Эвридика заплакала, а Орфей молча стал целовать любимую в глаза, в щеки, выцеловывать каждую ее слезинку.
Они не услышали шипения, не заметили извивавшегося в траве, уже совсем близко, змеиного тела.
Даже укуса нимфа не почувствовала, только увидела: лицо мужа исказилось. Он стал часто и дробно повторять: “Что с тобой, что с тобой, что с тобой?”
Певец держал в руках все более тяжелевшее тело жены. Его слезы полились прямо в ее, еще открытые, но уже мертвые, круглые, темно-синие глаза нимфы.
Когда Орфей убедился в том, что Эвридика мертва, он положил труп на траву. Змея еще была здесь. Спокойно приподняв изящную красивую головку, смотрела на него.
— Укуси меня, — стал он просить змею. — Укуси же и меня.
Змея подумала немного и уползла.
Тогда он встал и опять поднял труп, теперь уже совсем холодный, совсем тяжелый. Посмотрел изумленно, не веря, словно пытаясь окончательно убедиться в случившемся, а убедившись, опустил тело на землю, закрыл мертвые глаза возлюбленной.
Сделав это, вскочил и, обращаясь к небу, закричал:
— Аполлон, мой Бог, мой учитель! Признайся, ты подшутил надо мной. Признайся, она только спит: ты усыпил ее. Разбуди Эвридику поскорей, Аполлон! Это жестокая шутка, прекрати ее.
Орфей опять обратился к небу: — За что ты, Аполлон, мстишь мне так жестоко? Если за то, что превзошел тебя, — клянусь! — я перестану петь. А хочешь, возьми мою золотую кифару! Или мой голос! Возьми все, Аполлон, только помоги мне вернуть жену…
Он подождал ответа, но ответа не было. Осиротевший, опять задрав голову к небу, дико взвыл: — Тогда пусти в меня стрелу из своего серебряного лука, чтобы и меня не стало, если нет ее…
Он попеременно просил Аполлона, Афродиту, Эрота вернуть ему Эвридику. Или послать смерть ему тоже. Он молился долго и тщетно. Он просил всех подряд: Зевса, Геру, Артемиду, Гермеса, Афину, кровавого Бога войны Ареса. Но и Арес не послал ему гибели.
Наступило второе утро, а певец все еще был жив. Он хрипел, но все еще молился, правда, теперь Аиду. Теперь Орфей смиренно просил Аида вернуть ему Эвридику или забрать его к ней, в свое царство мертвых.
