Тут до жены Зева вдруг дошел смысл слов собеседницы. Эра передернула плечами: — Подумать только, — возмущенно произнесла она: — Весь настрой полетел! То вечная молодость, а то вдруг общая погибель! — И на этой оптимистичной ноте отключилась.
По дому окончательно распространился запах горячего шоколада. Лон с улыбочкой внес в комнату резной поднос. На подносе в чашечках хаттийского фарфора дымился пахучий напиток, сверкал вымытый виноград, блестел сахарной глазурью жареный миндаль, чудно пахли пшеничные пышки с медом.
Касс с благодарностью взглянула на друга.
— Так не желает ли Прекрасная дева поделиться со мной… Лон замялся. — …своими горестями?
— Я не знаю, что на меня нашло, — тихо сказала Касс.
— Что с тобой? — спросил Лон. — Это Рамтей так на тебя подействовал? Мне что, его убить? Или публично обозвать номером два? — Он потоптался вокруг постели, подыскивая для подноса место.
— Или ты обиделась из-за Орфа? Да считай его кем хочешь, хоть мной… — Так и не найдя места для завтрака, Лон, в конце концов, поставил поднос прямо на покрывало.
Поэт уселся напротив подруги, протянул ей чашечку с шоколадом. Затем схватил пышку и целиком сунул в рот.
— Причем тут Орф, — вздохнула Касс. — У тебя здорово шоколад получается!
Лон наклонился к подруге, затем деловито снял на пол поднос с остатками еды и также деловито стал приближать к лицу Касс свое лицо, целясь открытым ртом в ее губы.
— Пора вставать, — твердо сказала Касс. Как бы демонстрируя своим движением, что действительно пора вставать, она приподнялась на локте.
Взгляд Лона стал ледяным.
— Я хотела бы поговорить с Ноэлом, — мягко, пытаясь загладить только что нанесенную ему обиду, объяснила Касс.
— Это, конечно, важно, — мрачно согласился Лон. Он быстро встал и потер рукой щеку. Выглядело это так, будто он пытался стереть с лица пощечину. Прибавив свое, — разумеется, дело номер один, — и не желая долее искушать судьбу, поэт выскочил из комнаты, не забыв, однако, прихватить поднос.
“Хоть бы раз забыл что-нибудь”, - с внезапной злобой подумала Касс.
Она чувствовала себя виноватой.
О мужьях типа Лона говорят: “Как за гранитной стеллой”.
Касс представила себе: Лон с подносом в руках по утрам, изо дня в день… Из утра в утро… Лон рядом на ложе. Из ночи в ночь… Лон рядом перед визом, каждый вечер… Из вечера в вечер… из года в год… Из столетия в столетие… Вечно… На тысячи лет обещанного Асклом бессмертия. Выходило томительно, скучно, тоскливо. Даже нечто страшненькое просматривалось в этой картине счастливой совместной жизни с Лоном Аполом. Да и само это бессмертие почему-то пугало.
