Поэтому ли, или для вящей силы Таинства Покаяния, отец Иоанн производил в Андреевском соборе общие исповеди всех присутствовавших, как это имело место в первые века христианства.
Я слышал от лиц, принимавших участие в общей исповеди, что это было нечто потрясающее. Вот как описывал мне это мой друг, ныне умерший, бывший директор Тифлисской конторы Государственного банка Константин Семенович Звягин.
В молодости он был офицером конно-горной артиллерии и ходил на Памир. Затем, в чине штабс-капитана конной артиллерии участвовал дважды в посольствах, отправленных Императором Александром III к Императору Менелику II, Негусу Абиссинии (Эфиопии), и подолгу жил в Эфиопии64. Молодость и зрелый возраст он провел бурно. Надумав уже под 40 лет жениться на девушке из хорошей и благочестивой семьи, он отправился к отцу Иоанну в Кронштадт и принял участие в общей исповеди.
Все бывшие в соборе совершенно откровенно, не стесняясь массы народа, выкрикивали свои грехи, не исключая и самых ужасных, и притом кричали очень громко, чтобы, если возможно, отец Иоанн их услышал. Кричал и Звягин. В соборе стоял стон, пот градом катился не от жары, а от переживаемого потрясения. Рыдали буквально все без малейшего изъятия, и вместе с этими воплями и стонами дивно очищались души людские, как в горниле огня очищается кусок золота.
«Невольно обратили на себя мое внимание, — пишет одна женщина, — два господина, стоявшие за решеткой предо мной: один седой, другой молодой, оба изысканно и щегольски одетые; сначала старый слушал отца Иоанна со снисходительным видом, а молодой просто с улыбкой, но по мере продолжения отцом Иоанном речи выражение лиц их делалось серьезным и сосредоточенным; кончилось тем, что оба они не стали, а прямо упали на колени и навзрыд заплакали, закрывши лицо руками...
Отец Иоанн стоял на амвоне перед образом Спасителя и пламенно, горячо молился, испрашивая у Господа милосердного прощения всей массе громко кающегося и рыдающего народа. Он смотрел на нас своим глубоким взором, и вдруг... крупные слезы градом покатились по лицу его.
Он плакал о нас... Он плакал о скверне грехов наших... Где же есть лучшее доказательство святой, евангельской любви к ближнему?.. Это ли не любовь глубокая, всеобъемлющая, скорбящая, страдающая и чистосердечными слезами омывающая грехи ближнего своего?.. Да, отец Иоанн плакал, соединяя свои слезы с нашими слезами, и, как истинно добрый пастырь стада Христова, скорбел душою за овцы своя!...
