— Я провожу вас к начальнику, — пояснил он.
— Как мне его называть? — спросил я по дороге.
— Майор Васильев. Николай Алексеевич. А я его заместитель по воспитательной работе с осуждёнными.
Я слушал, а сам всё невольно вертел головой. Я не робкого десятка, и по работе — где только не приходилось бывать. Но здесь, в «зоне», мне вдруг сделалось не по себе. Перед нами здание за зданием, и казалось, что вот-вот из-за угла одного из них кто-то из уголовников выскочит и бросится на тебя. Смешно, конечно, было так думать. Однако — думалось, чёрт возьми, не в пионерский лагерь приехал! И прибавил шаг. А ни у зданий, ни на дорожках между ними — ни души. Правда, показался один человек. В тёмной спецовке. Поравнявшись с нами, сдёрнул со стриженой головы такой же тёмный картуз, отступил в сторону и негромко поздоровался.
Мы ответили на приветствие и зашагали дальше. Я по-прежнему выкручивал шею, но, кроме пышных цветников и газонов, больше ничто и никто не попадал в поле зрения.
Капитан улыбнулся мне:
— Я тоже здесь поначалу чуть не галопом бегал. Всё нормально! Не беспокойтесь.
— Я и не беспокоюсь, — ответил капитану. — Чудно только: колония, и вдруг — цветы.
— Нравятся?
— Красивые.
— Вот. Затронуло вас. Глядишь, и у осуждённых при виде их в душе потеплеет, — заметил мне мой провожатый.
— А где другие-то? Пока одного лишь и встретили.
— Что ж им без дела болтаться. День только начался. Каждый на своём месте.
Васильев на вид был моложе своего заместителя — лет сорок, не больше. Круглолицый, широкоплечий, по-военному подтянутый. Он встретил меня в своём кабинете приятной, располагающей улыбкой. Энергично пожал мне руку.
Выяснилось, что Пикулин сейчас в школе, где учится в девятом классе. Так что встретиться с ним можно будет не раньше чем через два часа.
— А разве он ещё и учится? — недоумённо спросил я Васильева.
— А как же! И не он один. Закон о всеобщем образовании действует и у нас, — не без удовлетворения отозвался майор. — Без образования — что делать сегодня на свободе? Мы здесь и профессию даём тем, у кого её нет. Готовим в ПТУ токарей, слесарей, фрезеровщиков. А как же иначе?
— Резонно, — согласился я и попросил рассказать о Пикулине: что он за человек, как относится к работе, к своему преступлению?
— Ну, сейчас-то он не на плохом счету, — быстро откликнулся Васильев. — В передовиках, правда, не ходит, но и замечаний особых не имеет. А вот два года назад — и слова из него не вытянуть было. Учиться отказывался, работать не хотел. Отрешённый был, нелюдимый… Срок-то ему большой дали, вот и считал, что ему теперь ни до чего нет дела, вся жизнь, мол, мимо проходит. Так что поработать с ним пришлось изрядно. Да вы посмотрите его личное дело, почитайте характеристики.
