Но не тут-то было. Дверь кухни стремительно распахнулась, и в проёме возникла Елена.
— Добрый вечер!.. Что такой пасмурный?
— Разве? — заговорил я. — Зато второй, у подъезда, млеет от счастья.
Весёлые искорки в глазах Елены погасли. Она смотрела на меня непонимающим взглядом.
— О ком ты говоришь?
Но мне не хотелось вдаваться в объяснения, и я молчал.
Лицо Елены стало задумчивым.
— Слушай, Владик, — тянула она слова, впервые называя меня по имени. — Уж не ревнуешь ли ты? Вот не ожидала!
А ведь в точку попала. И для меня это ужасное чувство было тоже полнейшей неожиданностью. Ишь какой Отелло выискался!
Попытался скорее ретироваться, но Елена сердито остановила:
— Нет, Демичевский. Давай договоримся: мои друзья — это мои друзья.
Скрип двери заставил её умолкнуть. В коридоре появилась встревоженная Екатерина Ивановна:
— Леночка, милая… Что тут у вас?
Лена бросила на меня обиженный взгляд и, не ответив, ушла. Я смущённо смотрел на Екатерину Ивановну, она — на меня.
— Владислав Викторович, что случилось?
— Ничего. Так, поговорили… Вы не беспокойтесь.
Она недоверчиво покачала головой и торопливо вернулась в комнату.
Мне сделалось совсем нехорошо. Что я за остолоп такой! Сам себе всё испортил.
Так и заснул с гнетущим чувством чего-то тяжёлого, почти непоправимого. С тем и проснулся утром, весь в холодном поту от мучивших во сне кошмаров. В мыслях только Елена, её глаза, полные обиды. «Что же это со мной? — думал. — Неужели всё-таки опять втрескался? Всерьёз, по-настоящему. Разве такое бывает?..»
Прошёл в ванную комнату, прислушался — кто на кухне? Если там Елена, лучше уйти из дому без чая. Думал, мне теперь и не взглянуть на неё. Но на кухне было тихо. А времени — уже восемь… Быстро умылся, оделся… На кухне по-прежнему ни шороха. А меня уже томила эта тишина. Прошёл туда, налил чай и как можно медленнее прихлёбывал из чашки. Мне уже не хотелось быть одному. Хотелось хотя бы на миг, всего на мгновенье, но увидеть Елену, её лицо, её глаза: что будет в них — всё та же милая улыбка или?.. Про «или» и думать было страшно. От «или» — свет стал бы не мил.
Словно угадав моё желание, появилась Лена. Уже одетая.
— С добрым утром! — сказала она, лукаво поглядывая в мою сторону.
— Здравствуй! — счастливо откликнулся я. От этих её слов и взглядов у меня будто гора свалилась с плеч.
«Лена!.. Моя Прекрасная Елена! Ты снова, — думал я, — идёшь мне навстречу. Такому упрямому и бестолковому. За что мне этакое счастье?»
