* * *
Примерно так все это выглядело в один из последних августовских вечеров, когда нам с Володей пришлось задержаться на работе. Выполняли срочный заказ, время поджимало и мы закончили только часам к девяти. В шесть утра предстояло провернуть весьма выгодное дельце, поэтому было решено хорошенько оттянуться водочкой и заночевать непосредственно на рабочем месте.
Ужин сервировали в комнате милиции. Отсюда хорошо просматривались ворота с окончательно отмороженным дядей Димой на лавочке, да и поить милиционеров традиционно приходилось тем, кто организовывал внеурочный сабантуй. Благо пойла хватало, у нас в мастерской как раз стоял ящик экспортной лимонной водки, подаренный одним из заказчиков.
Только приняли по первой, компания увеличилась. В дверь просунулась рыжая морда могильщика Игоря-футболиста и радостно прорычала:
— О-о, пятым буду! — а затем ввалился и сам Игорь.
Опрокинув в щербатую пасть стакан и прикусив копченой колбаской, он поведал, что днем еще не подрассчитал, вырубился, а теперь, проспавшись в свежевырытой могиле, очень рад возможности подлечиться и приятно провести вечер.
Кстати, «футболистом» дразнили его не случайно, когда-то он играл в дубле московского «Торпедо», но потом сбился с панталыку, закирял и бросил гонять мяч. На Ваганьково его пристроил сторож дядя Дима, кладбищенский ветеран труда и родной Игорев папа.
Следует заметить, что бывших героев большого спорта здесь хватало. Самым знаменитым был вконец сбухавшийся хоккеист Альметов, крутились борцы и боксеры, сплошь мастера спорта, даже теннисист один окопался. Не был исключением и мой шеф-благодетель Володя, защищавший в конце шестидесятых ворота сборной Союза по гандболу и закончивший с отличием институт Лесгафта. Однако заработки каменотеса не шли ни в какое сравнение со скромной зарплатой тренера и, подальше запрятав диплом, он вбился в дружный ваганьковский коллектив.
Примерно час спустя, уже здорово датые, мы вышли покурить на свежий воздух. Прохожих за оградой почти не было, изредка проносились трамваи и легковушки, да дефилировали перед воротами две молодые особы в одинаковых джинсовых сарафанах, бросающие полные негодования взгляды на мирно похрапывающего дядю Диму. Завидев нас, они подскочили вплотную к решетчатым створам ворот и призывно замахали руками. Причем, отнюдь не пустыми. Одна размахивала двумя бутылками шампанского, вторая, правда, только одной. Другая рука ее прижимала к пышному бюсту буханку бородинского хлеба.
