На кухне ему открылось пиршество монстра. Пол был завален остатками продуктов, вываленных из холодильника. Сам холодильник стоял открытым и, естественно, разморозился. На столе Калямов нашел изломанную консервную банку — загадка зубов сразу прояснилась. Он напился воды, еще раз обозрел чудовищный натюрморт и поплелся в комнату. Надо было лечиться.
Две таблетки фенамина прояснили голову и уменьшили боль в зубах. Калямов воспрял духом, начал обдумывать план действий на сегодняшний день. Главной задачей был Толя из лаборатории. Этого парня следовало найти и прокачать. Если он не сдохнет прежде, чем начнет колоться (в том, что Толя расколется, Калямов не сомневался), лаборатория, считай, в кармане. Отпуск и премиальные обеспечены. Он доложит начальству и приступит к уничтожению.
Мечты, мечты. Сначала надо найти этого парня. Калямов встал. Похоже, дело идет к завершающему этапу. Он отыскал свой кастет, приладил поудобнее и вышел из дома. Лучше ничего в квартире не убирать. Если придет тусовка, они вместе поприкалываются над этим.
Толя, Толя, интеллигентный, в очках, волосы светлые, рост средний. Кажется, он его уже видел. Да, видел один раз. Это случилось у Макса, когда им срочно понадобилось «догнаться». Они тогда организовали сексодром, было очень весело, и Макс предложил съездить к Толе. Они отправились куда-то к заливу — вспомнить бы этот дом — и поскреблись в чью-то дверь. Человека Калямов запомнил. Так, на всякий случай, хотя Макс сказал, что здесь они первый и последний раз, больше сюда нельзя соваться, потому что Толе это не нравится.
Калямов вспомнил, где это было.
Добравшись до окраины, он вышел на остановке и пошел искать хату.
То место, где он бродил, городом можно было назвать весьма условно. Справа был лес. Слева в просвете между домами виднелось море. Ветер дул именно оттуда, донося запахи водорослей, мазута и еще чего-то весьма специфического. Над домами летали грязные чайки, издавая протяжные резкие скрипы.
— Где же это? — думал Калямов, лихорадочно припоминая маршрут, одновременно стараясь сохранять на лице наглое выражение. — Мы ехали на тачке, он высадил нас…
Он сошел с бетонных плит, образовывавших некое подобие платформы, сделал несколько шагов и увяз в грязи. Дорогу с квадратиком автобусной остановки отделяла от домов широкая полоса перепаханной земли, кое-где поросшей тростником. Местами из нее торчали трубы, куски арматуры и прочий строительный мусор. В центре этого поля, словно памятник первостроителям, стоял увязнувший по самые гусеницы огромный ржавый экскаватор.
