Лечить перестали вовсе. Если болен — меняй тело и органы на искусственный модуль. Если нечем платить — продавай мозги на вес, на запчасти, на опыты… Выгодно! «Ваш мозг уязвим — попрощайтесь с ним. Наша флэш-память заменит вам сны. Высосем мозг вам процессом компьютерным — вставим вам флэшку надежную, внутреннюю. Летите в любую из наших Галактик и звёздную жизнь ощутите на практике!»
Доктора сказали, что Евгения неизлечима — ускорился процесс старения мозга. Причина — возраст и переутомление. Все болезни от жизни. Зачем доктора? Шумит лек-торат! Очередь — даже на местном пляже. У неё тряслись руки, терялась память, она сорила деньгами, сама не понимая, тратит она их или теряет. Впрочем, такая мелочь. Врачи брали больше, лекарства — дороже, всем надо жить, кто жить ещё может. Болезни для сердца, для глаз и для мозга предлагались на вынос из каждой клиники, загоняя клиентов, как шар в лузу, на испуг и рекламу, голосом Робинзона Карузо: «Наша операция самая дешёвая! Будете кушать не пережевывая». Болеть — это модно, умирать — все равно одно, лечить — выгодно! Доктора хвалили, что Евгения сохраняла память к сложившимся за жизнь обязательствам: собирала пыль с мебели и поливала цветы, целовала портрет мужа и писала ему письма. Это тянулось сутками, путая ночь и день, как бывает у детей и больных психоусталостью. Мужа в лицо она не узнавала. Стул вытирала всегда один и тот же. Письма писала на одном и том же листе, переворачивая его и исчеркивая, буквы по буквам и строчка по строчке. В клинике сказали, что её верность обязательствам и обязанностям — это очень хороший признак. Ей обязательно надо лечь в клинику. Такой клиент, даже, если умрет, — бесценный материал для исследований, дар генетики, редкий случай… надо заменить костный мозг, стволовые клетки, пройти облучение… Что-то поможет. Год високосный, звёзды сошлись благосклонно, смерть будет лёгкой. Тело предлагали купить за хорошие деньги для хранения в Банке, как код ДНК. Другие советовали выставить органы на физио-лот, как материал для клонирования, третьи предлагали ждать, когда медицина освоит новые технологии и препараты. Иные шептали угрозы и кричали цены… Регистры, агенты страхового общества, менеджеры человеческой инженерии, гении-самоучки, владельцы частных лабораторий, какие-то люди — продавцы международных сертификатов, с печатями и деньгами. Страховщиков было больше, чем чудо-целителей. В конце концов, я выкупил ей право жить в хосписе, обеспечив комфорт и тепло, а в качестве оплаты подписал контракт с транс-космическим фондом, обменяв свой человеческий мозг на флэш-память межпланетного лоцмана, и улетел в звёздные дали на пожизненную службу и полную продажу моих натуральных органов. Взамен Центр медицинского страхования обязался поддерживать ей здоровье и силы, обещая душевное равновесие и стены-мониторы: солнце на небе, песок с морем, девушка с персиком на стене в рамочке и десять страниц договора микронным текстом, чтобы никто не читал, на стене, в аккуратной рамочке. Впрочем, потеряв мозг, я потерял память и сам потерялся меж звёзд и галактик на двадцать световых лет. Отдали мне дали небес как медали — меня, как балбеса, Вселенной продали, дешевле, чем круглый лес.
