Черный полуобнаженный человек неслышно подполз к генералу и одним прыжком очутился у его стола.
Тот упал, испустив глухой стон.
Ребенок видел падение отца.
Но он не пытался бежать, а бросился с кинжалом раджи и ударил им по лицу убийцы.
Напрасное мщение!
Человек схватил ребенка, поднял его и бросил в горевший перед входом в палатку костер.
Потом, взяв оттуда же пылающую головню, он бросил ее в воздух на чрезвычайную высоту.
В эту же самую минуту около палатки раджи поднялась такая же головня.
На этот двойной сигнал раздались звуки рожков и выстрелы.
Уснувшие часовые были застигнуты врасплох.
Лагерь подвергся нападению.
Англичане шли на приступ.
Испуганные неожиданным нападением, офицеры побежали к палаткам своих двух начальников.
Глазам их представилось ужасное зрелище.
Раджа лежал мертвый, удушенный шелковым шнуром.
Луи де Сен-Пьер лежал на земле, между плеч его был воткнут широкий кинжал.
Пораженные ужасом, обезумевшие от горя, офицеры не делали даже попыток к сопротивлению.
То не было сражение, то была безумная резня. Солдаты бросились бежать, поражая друг друга. Кровь текла потоками.
Когда взошло солнце и осветило эту сцену резни, отечество раджей вновь подпало под тяжелый скипетр Индийской Компании.
На севере от Мадраса, потерянное в густой зелени, высится большое белое здание.
Его архитектура и колоннады напоминают греческий стиль.
Широкое мраморное крыльцо ведет на обширную веранду. Наверху здания устроена терраса, на которой можно дышать благоуханным воздухом по вечерам.
Посредине террасы возвышается бельведер, с которого открывается вид на огромное пространство — вид на море и на его берега.
Позади здания кипит работа, исполняемая множеством слуг и невольников.
В данное утро мы тщетно стали бы искать в здании хозяина его — сэра Морица. Он на бельведере, который измеряет лихорадочными шагами.
Это его наблюдательный пост. На стене вывешен календарь с зачеркнутыми красным карандашом днями.
На столе стоит зрительная труба, направленная на море.
Сэр Мориц отходил от нее только для того, чтобы взглянуть на альманах или порыться в куче пожелтевших бумаг, лежащих недалеко, на бамбуковом столике.
— Но ведь это именно сегодня! — пробормотал он. — Все числа точны. Он сел на корабль 3 января в Бордо и должен быть здесь сегодня вечером. Он не может знать о моем нетерпении… да и для этого у него нет никаких данных… Ни одного паруса на горизонте… ничего!
И сэр Мориц нетерпеливо обращал в разные стороны свою зрительную трубу. Он вернулся к столу и снова принялся за перелистывание писем.
