Таня горько усмехнулась. Как говорила ее мама: «Мечты, мечты, где ваша сладость? Мечты ушли, осталась гадость». Ничего этого не будет. Ни Давоса, ни Чубайса, вообще ничего. А если она сейчас откажется, то и новых трусов не будет.
Таня специально сгущала краски, рисуя денежную катастрофу. Конечно, трусы она могла себе позволить. Но ей хотелось убедить себя в том, что из-за материальных затруднений у нее нет другого выхода, что она вынуждена согласиться на предложение этого Игоря Лукича. Этим она обманывала себя. Обманывала, чтобы не признаваться себе в том, что почувствовала в этом хаме властность, силу, которой она не способна противостоять. Примерно то же чувствовал бы кролик, который поговорил по телефону с удавом. Глупое, конечно, сравнение. Неудачное образное выражение. Удавы не произносят звуки, они гипнотизируют взглядом. А тут только голос. Что будет, когда к нему добавится еще и взгляд? Таня с тревогой осознала, что ей хочется увидеть этот взгляд. Увидеть удава целиком.
И она вновь постучалась в кабинет Петра Симоновича.
– Что? – спросил он с тревогой. – Созвонились? Все хорошо?
– Да, и он поручил вам сказать мне адрес его офиса.
Таня надеялась, что главный редактор дернется, дескать, я не нанимался адреса диктовать. Ему надо, пусть сам и диктует. Но надежды были напрасными. Петр Симонович продиктовал, не поморщившись. Похоже, быть в услужении у этого Игоря Лукича доставляло ему удовольствие.
– Так, значит, договорились? – спросил он для полного успокоения.
– Вроде того, – уклончиво ответила Таня. Ей было стыдно признаться в том, что о характере работы Игорь Лукич ей ничего внятного не сказал.
– Вы, Танечка, там, как бы это сказать, помягче, не вставайте на дыбки. Вы уж не подведите, не испортите наши отношения.
В голове у Тани пронеслось: «Наши отношения? Нет, Петр Симонович. Это тот случай, когда у вас с ним отношения есть, а у него с вами нет».
А Петр Симонович продолжал:
– Игорь Лукич спонсирует нашу газету, помните об этом, пожалуйста. Кстати, наш прошлый выезд на базу отдыха всем коллективом, как сейчас модно говорить, для укрепления корпоративного духа именно он оплатил. А коллектив у нас прекрасный. Малочисленный, но с хорошим аппетитом, рвали зубами шашлыки, как тигры, – и он противно хмыкнул. – Вы уж постарайтесь, не подведите всех нас. Из нашей братии вы самая талантливая журналиста, золотое перо у вас, истинно золотое. Договорились?
Таня зачем-то кивнула и двинулась к выходу. Да что ж сегодня за день такой? Все хотят с ней о чем-то договориться. Настроение стало еще хуже. Так, значит, Игорь Лукич их спонсор? И шашлыки-машлыки из его кошелька оплачены были? Таня их ела с огромным аппетитом, она вообще мясо любит. Получается, что она как будто уже взяла аванс за работу и даже его потратила. Знала бы, не ела. Только кинзу пожевала бы. И зачем ей Петр Симонович про эти шашлыки рассказал? Намекал, что она, как честный человек, должна отработать этот кусок мяса? А она возьмет и откажется. Вот прямо сейчас вернется к нему и откажется. И пусть сам своему Лукичу перезванивает. Ей, может быть, некогда. В конце концов, все ели, не она одна. Людка из бухгалтерии вообще с собой домой полный пакет шашлыков набрала. Вот пусть Людка и пишет.
