Бортстрелок уже выводил длинные очереди из «Минигана» по зарослям, но что толку от слепой стрельбы?
— У нас потери, — громко крикнул сержант Бёрнс, когда машина завершила боевой разворот.
Эдвард обернулся. В салоне, пристегнутый ремнями, сидел на лавке один из бойцов, низко склонив голову. На пол салона обильно лилась алая кровь. Такой поток крови говорил только об одном: солдат получил ранение, несовместимое с жизнью. Никто из группы даже не пытался ему помочь — слишком уж явно смерть показала свое лицо, и слишком уж много опыта было у находящихся здесь людей, чтобы понять бесперспективность каких-либо медицинских мероприятий…
— Нас обстреляли с земли, — Эдвард по рации связался с Удетом и начал докладывать обстановку. — У меня убит один и один ранен в руку. Принимаю решение высадиться, и под прикрытием вертолетов зачистить район.
— Какая интенсивность обстрела? — спросил полковник.
— Били не долго. Очевидно, два-три автомата… — быстро оценив результаты стрельбы, доложил Рик своему командиру.
— Высаживайтесь, но от площадки приземления далее километра не уходите. Сейчас я направлю к вам еще две группы.
— Есть, — Рик посмотрел на своих бойцов: — Высаживаемся.
Бёрнс уверенно кивнул. Он был полон решимости порвать тех, кто убил его солдата.
Пилот тоже был ранен, пуля попала ему в правую часть груди, но парень пока еще тянул машину, не отдавая управление штурману. Внутренняя связь молчала — наверное, одна из пуль разбила связное оборудование, и поэтому Эдварду пришлось на пальцах показывать пилотом свое желание высадиться.
Штурман его прекрасно понял, и машина начала заходить на просеку. Рик снова связался с Удетом:
— Сэр, пилот тяжело ранен в грудь, я высаживаюсь и отпускаю машину. Пилота нужно срочно спасать — штурман увозит его и моего раненого на базу. Подготовьте врачей. С тремя бойцами я начинаю зачищать район.
— Хорошо. Сейчас к тебе подойдет Уитмор, вы там закрепляйтесь, через час прибудут еще две группы!
— Понял, — Рик отключился и, пробравшись к штурману, стал указывать рукой направление: — Пока вы здесь, дай залп по опушке! Похоже, оттуда нас били… — и повернувшись в салон, громко крикнул: — Закрыли лица!
Его поняли, и как только все отвернулись вовнутрь салона, штурман утопил гашетку — неуправляемые реактивные снаряды с жутким грохотом, облизав пламенем борта вертолета и одежду десантников, ушли в сторону опушки. Спустя несколько мгновений лес был накрыт частыми разрывами.
