Наконец Джуд прибыл в дом Роулинсов с большим гробом, крышка которого была наглухо закрыта. Увидев этот горб, Хейгер потребовала вскрыть его — ей хотелось убедиться, что внутри действительно лежит Эффи.
— Нет, Хейгер, — покачал головой Зеб Роулинс, — мы не будем вскрывать гроб.
Но Хейгер не послушалась его и глубокой ночью, вооружившись инструментами, вскрыла гроб. Отодвинув в сторону крышку, она увидела, что внутри лежит наглухо запаянный свинцовый ящик примерно в один фут шириной и тридцати дюймов длиной.
По всем расчётам, приближалось время, когда Кассиус вместе с остальными погонщиками животных должен был вернуться из своего долгого путешествия в Уичиту. Все, кто остался в доме Закари, с нетерпением ждали их возвращения.
В гостиной дома Закари стоял большой шкаф-секретер. Его сделал Уильям Закари, сделал зимой, когда он был вынужден сидеть дома, залечивая сломанную ногу. Он собрал остов шкафа из ореха, а его стенки и ящики сделал из бука и покрыл их искусной резьбой с изображениями птиц, зверей и растений. Среди этих изображений можно было увидеть даже диких антилоп и бизонов.
Этот секретер был, по сути дела, единственным настоящим предметом мебели в доме Закари. В нём хранилась семейная Библия, различные хозяйственные записи и бухгалтерские книги, а также всякая всячина, которую никто не знал, куда деть и которую при этом жалко было выбросить.
Рейчел полезла в секретер для того, чтобы изучить записи о перегоне скота в Уичиту, которые велись каждый раз, когда Закари гнали туда свой скот, и затем складывались здесь на хранение. Изучая эти записи, Рейчел убедилась, что каждый раз скот в Уичиту гнали разной дорогой. Путей в Уичиту было несколько, и погонщики выбирали каждый раз новый путь, сообразуясь с погодой, состоянием скота, количеством погонщиком и ещё десятком разных факторов.
Очень многое зависело от состояния травы. Если её было мало и она росла низкая, скот волей-неволей двигался медленнее — для того, чтобы насытиться в пути, животным требовалось значительно больше времени. Неожиданные грозы могли спровоцировать волнение у скота, и тогда скот начинал двигаться без остановки, точно подгоняемый невидимым кнутом, днём и ночью, и остановить его было невозможно. Подобное случалось и без всякой грозы. Никто не знал, что заставляет скот впадать в это странное состояние беспокойства, но, когда оно наступало, погонщикам ничего не оставалось делать, как просто двигаться вместе со скотом и ждать, пока это состояние пройдёт.
