— Сюда, — показал он двум рослым молодым санитарам. Следом вышел и водитель.
Поднялись на третий этаж. Бабирханов своим ключом отпер дверь и знаком пригласил остальных.
Брат сидел перед телевизором и курил. Вошедших он увидел не сразу. Мама молча сидела на диване.
— Добрый вечер. — Вошедшие в мгновение обступили бального.
Брат не ответил. Смерив уничтожающим взором Бабирханова, он истошно завопил:
— Какой же ты… — Дальше последовала длинная тирада из непечатных слов. Потом начались уговоры и просьбы немедленно показаться врачу и вернуться обратно. После всевозможных психологических уловок санитарам удалось-таки уговорить больного. Ему помогли одеться, обуться. Потом все, кроме матери, которую запрещающим жестом остановил Бабирханов, спустились вниз. Машина отъехала.
Поднявшись домой, он застал мать плачущей.
— Это я виновата в том, что его увезли. Я не смогла за ним ухаживать так, как надо. Будь я проклята.
— Мама, не казнись. Ты сделала все — и возможное, и невозможное. Двенадцать лет немало. Он по нескольку раз лечился во всех психиатрических больницах города. Его лечили и профессора, и рядовые врачи. Но — что поделать… Так у нас на роду написано.
— А ведь ему было намного лучше после больницы, помнишь?
— Это видимость. Ты же сама медик. Тебе известно — эта болезнь не вылечивается. Привыкни к этой мысли. Не изводи себя и меня. Ведь мы вдвоем с тобой. Папа старый, немощный. К тому же ты разведена с ним уже давно. Ниса с ним. Считай, трое из пятерых членов семьи — неполноценны. Маил и Ниса по болезни, а папа — по старости и удаленности от семьи. Остались мы с тобой. И наша задача — всячески поддерживать этих больных, пока сами живы. Другого выхода нет. Поэтому нам нужны силы, чтобы ухаживать за ними. Береги себя.
— Да, да, ты, конечно, прав. — Она постепенно успокаивалась.
— Ты ужинал?
— И даже выпил. — Он попробовал пошутить.
— Выпил? С чего это вдруг?
— Сегодня завершился этот обмен.
— Да? Ну поздравляю. Когда будете переезжать?
— Уточним позже. Тебе принести чаю?
— Давай, а то у меня ноги болят.
Полиартрит мучил ее много лет. Особенно в теплое время года. Летом в квартире ежедневно резко пахло всякими мазями, лекарствами.
Бабирханов принес два стакана чая. На кухне он заглянул в кастрюли. Обеда не было. Продукты — мясо и куры, которые он привозил сюда позавчера, так и лежали нетронутыми в холодильнике.
— Ого, уже почти двенадцать, — присвистнул он. — Ты хочешь есть?
— Я ела, — отмахнулась мама.
